Желания босы, раздеты мощно
И с непокрытой головой лихи.
Но только страсть души-то денно-нощно
Лишь в том, чтоб покорять свои грехи...
Елозить пальцем чтения благого
По праведной странице Псалтыря.
И не желать поди пути иного
Как дух искать совсем весьма не зря.
Найти его ли в думах быстротечных,
Которые рекою стать вольны.
И уходить в запруды мыслей вечных:
Все в поисках своей-чужой вины.
Бессрочен долг не отданный Святому
И пламенному Слову от начал.
Желания крадутся к сердцу и в истому
Впадая сном как будто в неги кому,
Он похотью не брезгуя — кончал.
В соплях подушка, в мыле руки тела.
Душа ушла в предел своих высот.
Она для Бога жить святой хотела.
Но получилось ли вообще наоборот?
Не знает он. Стенает во печали.
Беря опять руками книгу-зов.
И как младенца руки те качали
Всю суть умами повредившихся ослов,
Веками что в сей книге жизнь терпели,
И отдавали Богу всех себя.
И в мертвых кельях половые щели терли...
Закон предбожий до конца любя.
Грешно ли быть лишь просто человеком?
Кто отменил предчувствия и вздох?
Пленил ли страстью кто? Чего? Заветом?
Страницы шелестят надсадно впрок.
Рукою придавив той книги шорох,
Что взбунтовался на случайном сквозняке,
Монах лишь понял: в его тени ворог.
Который ищет жизнь в срамной руке.
И он перекрестился, яро пыша
Неясным зрением по стенам тут.
Ища ли Бога... да легка ли чаша,
Которой се измерен вечный Труд...
Конечно, все не так и только образ
Нелепо-странный осаднил мозги.
Бессмыслица и ересь. Есть экстаз,
Который трогать спесью не моги! —
Прислужник муз, банальный стихоплетчик,
За рифмою гоняемый судьбой.
Не понимающий простого: смысл-летчик
До неба вознесен святой мольбой.
И нет и прихоти о разном думать,
Поскольку дума только об одном:
О том, как Слово Бога понимать.
О том, что грех нас одолел кругом.
И не дает проходу в сердце алчность.
И так мешает гордость быть дитем.
А между куполами света вечность.
И свет мы с куполов душою пьем.
Встречая крест рукою всеобъятной,
Которая елозит пальцем в лоб,
Потом до живота стезей приятной
Касается, до плеч добраться чтоб.
И взгляд уходит мощно к пику цели:
На куполе на главном славен крест!
И вот уж руки и еще успели
В народе покрестить Его невест.
Христова церковь. Звоном золотая
Неиссякаемых для Бога звонарей.
И чтит канон душа покойно изнывая,
И покаянием охоча до людей.