Капитан корабля не способен плакать,
пусть хоть тысячи солнц обдерут глаза,
а вокруг развернётся слепая мякоть
бесконечного неба. Забившись за
огрубелости век, не язвят ресницы
этих зорких и смелых надменных глаз.
Капитану под утро одно лишь снится —
так привычный ему корабельный вальс.
В этом вальсе кружат коридоры, люки,
брезжит лампами пол, а не потолок.
Капитан в полусне простирает руки
в бесконечность, где призрак земли далёк,
где беззвёздность черна и нема, но всё же,
пусть хоть тысячи вечностей смотрят в лоб,
он ни разу за день проронить не может
даже вздоха, в тоске не погрязнуть чтоб.
Капитан корабля — несгибаем жизнью,
капитан корабля и силён, и твёрд.
Но однажды надежда глаза обрызнет
слёзной солью, когда поглядит вперёд
капитан и увидит пески и скалы,
заточённые в пыльные облака.
Капитан не заметит, что счастье стало
его веки в солёное облекать.
Эти скалы достойны того, чтоб влага
лучезарной надеждой стекла из глаз.
Эти скалы ликуют и жаждут флага.
Перед ним раскрывает просторы Марс.