Склоняю голову перед погибшими воинами Великой Отечественной Войны - мужчинами и женищинами, подростками и детьми. Склоняю голову перед невинно загубленными растрелянными, повешенными, сожженными и замученными, умершими от голода. Склоняю голову перед - деревнями и городами, разбомбленными и разрушенными. Вечная память! Благодарю выживших - за их терпение и стойкость, за мужество и борьбу, за труд душевный и физический, за величайшее стремление к победе!
17 августа 41 года бомбят, стреляют, дым, убитые раненые, кровь, крик, ужас. Наши отступают, уходят, скрипят зубами, кроют матом, стреляют, погибают, и отступают.
Речь жестокая, хлесткая и рычащая. Натиск врага безжалостный и не отвратимый.Захватчики, вражины, ироды.
- Родненькие, не оставляйте нас здесь!Господи! Вы же вернетесь, наши, родные, мужикиии, не оставляйте нас!
Женщины хватали детей на руки, вжимали их в себя, укрывая руками их головы, до боли в суставах. Бежали не разбирая дороги к своим домам. Старики падали, поднимались и бежали, бежали, бежали в поисках укрытия. Многие не встали, сраженные пулями, так и остались лежать на земле кровавыми телами...
В городе воцарилась другая власть - фашистская. На оккупированных домах, появились таблички - " здесь живут германские солдаты". Комендатура, комендантский час, и обьявления - за не повиновение , за пособничество партизанам, за саботаж за, за, за - расстрел, расстрел, расстрел".
Беременная женщина вбежала в дом: "Господи, винтовки в подполе, еще дедовские, с войны остались. Расстреляют же меня, и душу не рожденную!"
- Лизка, давай сюда, бегом торопись! Хватай винтовки, беги на задворки, топи их в отхожей яме! А патроны, я за тобой, мигом принесу! Давай сестра, беги!
-Эх, дед, прости родной, добро твое схоронить надо, мало ты немца в 14-ом бил, они гады снова пришли!
-Санька, патроны давай, в косынку узлом завяжи, да камень, камень тоже туда клади, чтоб не всплыли!
- Не реви сестра, а то беду накличешь - раньше срока родишь, детё пожалей!
Немцы разместились в соседнем доме. Начались поборы, угрозы, шнапс и попойки.
В центре города, в полуподвальной квартирке жила Анна с дву-годовалой дочкой Женей. На фронт ее не взяли, в эвакуацию не успела, осталась она одна, как и многие другие женщины. Жить надо, кормиться чем-то надо, зарабатывать, что-то надо. В полу-подвале с киросиновой лампой сидит она, и клеит бумажные мешочки.
- Вот Женечка, завтра рано на рынок пойду, стану, да продавать буду, может копейку выручу какую, куплю, что нибудь. Не куплю, так выпрошу, не плачь, кушать завтра будем, циц говорю!
Ранним утром, однажды, протоптанной, горькой дорогой, оставив Женечку одну, запертую дома, пошла Анна на рынок. День выдался пасмурный, не хороший, тревожный. Торговля не шла, люди обнищали, больше просили, или меняли, в общем рынок гудел, но все без толку. Вдруг, лай собак, и немцы цепью идут с автоматами. Рынок берут в кольцо - облава. Люди, кучкуются, сбиваются, теснятся. Нет выхода, кольцо сжимается. От лая собак и оскала клыков, кровь стынет в жилах. "Доченька моя, Женечка, что ж с тобой будет, крошечка моя, Господиии!"
Автоматы фашистские уже сжимают людей в плотную кучу, плачут и голосят все. Плач, крик солдат, лай все смешалось в один вихрь безумного воя.
Вдруг раздался мужской голос: "-Бегите, бегите, врассыпную, живо бегите!" и тут толпа взревела, зашевелилась, раздалась в разные стороны и побежала! Немцы открыли огонь, спустили собак. Люди ринулись кто куда, толкая друг друга вперед. Многие падали убитыми или ранеными, на них наступали, и переступали, бежали, бежали от пуль и собок. Бежала и Анна, бежала, как не бежала никогда раньше, она уносила ноги от смерти,от плена, она хотела жить, как и все остальные, кому повезет. Она так неслась, что не заметила, как промчалась пару кварталов от своего дома, повернулась и снова бежать. Влетела, в дом, схватила заплаканную Женечку, в мокрых штанишках, прижала ее к себе и рыдала, рыдала...
Беременной Александре пришло время рожать, детё не терпит. Кричать нельзя, шуметь нельзя, в соседнем дворе немцы. Так Санька и рожала, тихо ни кого не беспокоя, зажав свернутую жгутом косынку в зубах, а сестра Лизка, не отходила от нее ни на шаг, успокаивала, и помогала. 4 октябра 41 года раздался крик пацана. Сестры назвали его Вовкой. Александра оправилась от родов, вернулась к шитью, ух и местерица она была, кому латку поставить, кому отцовские брюки перешить на ребенка. Кто деньгами заплатит, кто пайком поделится. Раньше то она работала, в кораблестроительном заваде работала, на хорошем счету была, а теперь, что...теперь война, сын на ней, да сестра Лизка, что за племянником присматривает.
Облавы, расстрелы, горе и слезы, зимы морозные, да стены холодные. Вовка, вон подрос чуток. Немцы его к себе подзывают, шоколадом приманивают, а он сторонится языка их паршивого, да под юбку то к матке, то к тетке прячетя, слово немецкое выучил - "киндер", и смеётся малец, не ведает, кто перед ним.
Двух подростков-партизан загубили, фашисты проклятые! Всех согнали смотреть на муки детские, вой и стон людей - горе горькое! Мать одного из них бежала сына увидеть в последний раз, не успела, увидела только, как в петле качается, на землю без памяти рухнула.
Анна, ходила в поисках работы, то там убрать, то тут помочь. Где картофельные очистки подберет, где ... Бог подаст. Не плакалась она, не делилась тяготами, не с кем было, да и не одна она так жила, все горе терпели, выживали, верили, что наши придут.
Наши пришли весенним днем 28 марта 44года. Немцы бежали, бежали и бежали, падали от пуль, мин, пулеметных очередей, падали,падали,падали!
Было много плененных, много! На площади были виселицы времен аккупации, веревки помнили каждый сантиметр шей невинно казненных. Теперь, виселиц прибавилось, плененных фашистов ждала та же участь - висеть на ветру. Жители города шли на площадь обливаясь слезами, шли увидеть конец мучителей. Не знакомые друг с другом три женщины Анна, Александра и Елизавета шли в том же направлении - к виселицам, на их руках сидели их дети, выжившие в этом аду, выжившие!
Немецкие солдаты просили о пощаде, помиловании, умоляли: "-У нас дома дети, мы не хотели, у нас дети....!"
Трупы повешенных, немецких солдат, висели на базарной площади, еще несколько дней, до того времени, пока люди перестали приходить, и плевать в их сторону.
Я склоняю голову перед погибшими во имя победы. Я благодарна тем, кто выжил.
P.s Анна, Александра, Елизавета - мои бабушки. Женя и Вовка - мама и папа.
Некоторые слова и обороты речи, сохранила такими, какими их произносили бабушки и отец.
Это мой город Николаев, в котором я родилась. Это он, в годы войны.