Мне не нужна война и даром.
Люблю я веник, баньку с паром
И кружку хладного пивца.
Блестят награды боевые –
Следы-печати той стихии
На теле матушки России.
От страха съёжилась душа.
И в это нынешнее время
Петух, похоже, клюнул в темя –
И с кровью мысли потекли.
Вчера живым вернулся с поля,
Где подорвался друг мой Коля –
На то, видать, Господня воля –
Косой по мине… и… увы…
Я, задыхаясь в том угаре,
Об аде думал и о рае –
Как сверхъестественны они.
Полутона летели в яму.
Всю хроматическую гамму
Я выл и звал на помощь маму:
«Святая, сыну помоги!»
Пластом лежал я две недели
И видел свет в конце туннеля,
И делал первые шаги.
Себя почувствовал младенцем.
Под мягким, тёплым полотенцем
Мне снились Саласпилс, Освенцым,
Качели, бабочки, цветы…
Преодолели, повзрослели,
Пройдя сквозь грозы и метели,
В избу холодную вошли.
Все половицы заскрипели,
И души наши потеплели.
За стол дубовый с другом сели:
Хмельные спали до зари.
Мы рано по утрам вставали,
Босыми к реченьке бежали,
С крутой ныряли высоты…
Земли видны сквозные дыры.
В шкафу припрятаны мундиры.
Своей души мы – командиры
В покоях мёртвой тишины.
Но снова манит, манит поле,
Где птицы все поют о воле,
Цветочки яркие цветут.
У мышки ушки на макушке.
Не вылезает из норушки:
Когда-то здесь гремели пушки,
А нынче грозовой салют.
Какая боль! Какая мука!
Смирюсь ли я с потерей друга?
У неба милости прошу.
Навстречу дождь идёт стеною:
От горьких слёз лицо умою.
По-волчьи я уже не вою.
Сырую травушку кошу…