В любой точке мира шьется одежда войны.
Но кто из любующихся в законе, с мехом на лицах,
возьмет на себя обстоятельство ужаса?
Вставить поэзию в качестве шлюза -
не лучшая надежда на выживание,
однако стремительность, без которой
не отрастают ни лунные когти,
ни душа-людоед.
Ей бы придумывать всякий раз новые руки, которыми вы-
крадывается ослепительный, как белые кости, рай Божий
с сезонной одержимостью, чтобы потом можно было
пересматривать и пересматривать ленту,
и уходить от Бога с кем-то другим,
схватившим охапку молчания,
не понимающим, как зол
на неподъемное торможение нуля.
Овраг прорычал бы свою взаимность,
и появились бы лилии: влажность,
травяные и земляные щедроты амортизации,
а так глядишь - строят.
Безропотное пространство и краны в нем.
И дни укатывает море прошлогодних завещаний.
Я уже не помнит их, все еще касаясь.