В стольном граде Владимире,
Где на Пасху гостили мы,
Тихо брёл к электричке он,
Седовлас и высок.
С непокрытыми нервами,
Пассажирами первыми,
Красоты удивительной
Дурачок иль пророк.
И походкой неброскою,
С неизменной авоською
Дотащился до станции,
Лоб вспотел на ветру.
Ночь дурная, бессонная,
Без похмелья законного,
А тропинка наклонная –
Вовсе не ко двору.
Шёл с пустыми карманами,
Нёс авоську с романами,
Что в тетрадке записаны
Кое-как от руки.
Постоит, приосанится,
"Беломором" затянется,
На платформе останется –
А потом - в Петушки.