Они сжигали на кострах, пытали в тюрьмах за измену,
И ненавидели всех нас, считая, что «осатанели».
Когда сидела на скамье в своём обычном сером платье,
И приговор читали мне, в котором осудили к казни.
«Закончишь жизнь ты на костре, — мне гадко обещал священник, —
За то, что душу Сатане ты подарила безвозмездно».
Молчу, не зная, что сказать, ведь всё равно не станут слушать,
Они вчера убили мать, — а ведь она была колдуньей.
Училась с детства врачевать и знала разные отвары,
А днём мы собирали травы, желая людям помогать.
Они пришли с покровом ночи, когда обычно люди спят,
Да только разные колдуньи решают, — надо колдовать.
Алтарь воздвигнут, свечи ставят, достанут чёрный свой кинжал,
А после травы измельчают, потом их весело мешают и начинают врачевать.
Кладут в различные горшочки, достанут разные котлы,
И огонёк сорвётся с пальцев, ведь ведьма магию творит.
Сегодня варит она зелье, чтоб завтра малыша спасти,
Соседский мальчик так болеет, лекарство ей изобрести
Не стоит многого труда, ведь исцелить не так уж сложно,
Проблема в том, что прятать нужно способность к магии свою.
Малыш болеет слишком долго, никто не хочет его брать,
И лекарь говорит устало, что срок отмерен, так бывает,
Не стоит, право, так страдать. Но ведьме не резон сдаваться,
Она-то знает, что порой любая магия спасает,
А магии у ней с лихвой. Она варила своё зелье,
Кидая травы каждый час, мешая ложкой деревянной,
Читая заговор тот час. Они пришли, когда стемнело,
Схватили, руки заломив, и темную косу обрезав,
Сказали, ей недолго жить осталось, только ей не легче
От мысли, что она умрёт, печалит факт, что вместе с нею
Уйдёт и мать, что всех добрее, пусть и умеет колдовать.
Секреты бабка передала, учила с самых малых лет,
Чтоб внучка дело продолжала, восславила, не прерывала,
Могучий знатный, ведьмин Род.
— Прости, бабуля, не смогла я, — шептала Ведьма на луну,
Что чрез окно в темнице смрадной светила и мешала сну.
Ей смерть грозит с самим рассветом, народ готовит плаху ей,
А ведь она им помогала, теперь придётся умереть.
Настанет утро, и священник с улыбкой в камеру войдёт,
Чтоб проводить в тот путь последний, где ведьма смерть свою найдёт.
Да только камера пустая, колдуньи в чреве этом нет,
И на полу как символ веры лежит прощальный той обет.
Перо воронье он поднимет, посмотрит на него сквозь свет,
— Проклятье, ведьму упустили, проклятьем будет белый свет.
Оборотившись чёрной птицей, девица сядет на алтарь,
Она лишь магией согрета и остаётся зимовать.
Глядит, как площадь опустела, сегодня казнь отменена,
Народ расходится степенно, жалея, — ведьма спасена.
Прищурит глаз, взмахнёт крылами, и с громким криком в небеса,
Пусть люд считает плохим знаком, поверьем смерти и несчастьем,
Вороне это наплевать. Уже не будет доброй ведьмы,
Что так пыталась всем помочь, отныне она станет вредной,
И имя Ведьмы той — Марго!
(Selena Moor)