тело заложник,
колесо фортуна
и моя постель
полна наложниц,
пуля дура,
поэтому мой инструмент
касание ножниц,
на заднем пою,
пока блок на ножах,
свежий хлеб и кунжут,
пижамой сияю во снах,
песни нотами в облаках,
гротами по обочинам страх,
меня окружают
грозы и прах,
я как Гонзо,
закрываю гештальт
и срываю мимозы,
будто под кожей
тысяч занозы,
а под рёбрами
новая проза,
возница пуста,
голые дети
греются у костра,
лёгкие полные влаги,
мы на блантах играли,
пили лагер,
били ставни,
рвался парус
по ночным трассам без фар
неслись, как Икарус,
полыхали,
пока доигрывал Штраус,
мой поцелуй
всего лишь твой казус,
яда укус,
холодный, как сталь,
Уренгой,
рвется череда бус,
пора опрокидывать буй,
подтрунивать над бродягами,
гудеть паровозам,
взрываться снарядами,
дышать твоими нарядами,
вечернее платье
полное ранами
и звуки в ушах
ржавыми кранами,
постельными сценами,
как караванами в вечность,
смотритель на маяке
обходит окрестность,
пока мы поджигаем
и прячемся в крестик
от бестий,
тело, как дрожь,
я будто бы дождь.