Весенний вечер облекает меня -
бархатное влажное покрывало,
надышанная душность лупанария,
мёдом ангелов налиты соты ламп,
косматые чёрные лапы тянутся отведать.
Пепельная хмарь, как пар,
словно город варят в натёкшем Солнце.
Обугливающаяся плоть вселенной
вертится, как на вертеле.
Бурлящий поток сирени в русле улицы,
пью,
черпая чаркой черепа своего рефаимового;
исток потока – кладбищенская куща,
утлый люд во вплотных могилах –
алмаз в диадеме Смерти
с отливом сиреневым.
Колокол благовестит, упиваясь,
что сущим во гробех живот дарован,
а у меня вот в руке адамова голова,
и я не вижу следов крови.