Вхожу с душевным трепетом в усадьбу,
где девятнадцатый хозяйничает век,
где у ворот ещё не сыгранная свадьба,
но пахнет каторгою подвенечный снег.
И я других деталей не замечу,
играет музыка, но мне не до игры.
Выходит Чернышевский мне навстречу,
как с гимназистами, со мной поговорить.
И я учусь не спрашивать, а слушать,
что делать надо, и с чего начать,
а правда выворачивает душу:
"Пора бы землю крепостным отдать.
Без выкупа! И только по закону,
чтоб не тянулись руки к топору!"
Стою, молчу, смотрю, как на икону...
Вопрос "Что делать?" снова ко двору.