Казалось бы: ну, что слепому ночь?
А вот поди ж ты, чувствую и кожей,
как сумрака не в силах превозмочь,
дрожит и меркнет фитилёк в прихожей
при первом дуновенье ветерка,
и звёзды с неба, словно с потолка,
заглядывают в сумрак наших комнат,
где люди спят и снов своих не помнят
в неверном слабом свете ночника.
Цветов дурманящие ароматы
окутывают сном, как пеленою,
но возле венчиков, нектара полных,
царит сто тысяч жизней, и меж ними
загадочный ночной павлиний глаз.
Туман над гладью парковых прудов
развесил паутинные тенёта
и, наконец, скрежещущее и глухо,
старинные часы в пустой гостиной,
вещая полночь, бьют двенадцать раз.
Прижавшись лбом к оконному стеклу,
ловлю несуществующие звуки.
Весь прочный мир размером в две ступни -
и пустота кружащихся созвездий.
Все спят, и некому перевести
слепца через зияющую пропасть.
Напрасно я протягиваю руки -
к дрожащим пальцам липнет пустота.
О, разбуди меня от злого сна,
и солнца свет расплещется по небу,
но ночь черна, как пузырёк чернил,
как чёрный зонт, сомкнувшийся с землёй.
Сгущается к рассвету тишина.
Тоска бессонницы, сна утренняя нега,
дыханье спящих - всё вне восприятья.
Я сомневаюсь в том, что я живой…