Григорий Свирский : " Сколько подлинных талантов , влюбленных в жизнь и в Россию, поднялись словно бы с ладони Константина Паустовского "
•
Григорий Бакланов : " Для меня в семинаре Паустовского самым ценным была атмосфера порядочности, а уже начинало сгущаться в воздухе, люди подлели на глазах, и эталоном в литературе был не Бунин,а Бабаевский..."
•
Анатолий Королев : "... каждый раз я беру в руки одну и ту же детгизовскую книгу в плохоньком переплете, с дурными иллюстрациями, с намерением, наконец, избавиться и от этой сентиментальной привязанности...и каждый раз замираю над ней чуть ли не на час. Речь о сборнике повестей и рассказов Паустовского "Золотая роза"".
•
Софи Олливье (профессор Университета Бордо- 3) :"...я считаю своим долгом написать книгу о Паустовском, чтобы французы читали и ценили его "
•
Галина Арбузова : "Людей, близко знавших Константина Георгиевича последние годы, поражала его душевная молодость. Он не хотел стареть и не старел".
•
Николай Евдокимов (профессор Литинститута им. М.Горького): "Уроки Паустовского незабываемы. Не только литературные, но и уроки человеческой доброты, доброжелательности, умение увидеть в людях хорошее, одобрить, поддержать их. А главное - развить у нас ощущение красоты родного края и волшебства родного языка "
•
• Анатолий Милявский : " Язык Паустовского - точный , емкий и пластичный - нужно изучать подробно, фразу за фразой, как советовал изучать Чехов прозу Лермонтова ".
•
• Николай Атаров : " Пушкинское начало в нашей литературе - жажда гармонии, утверждение света - олицетворено в творчестве Паустовского "
•
• Марлен Дитрих : " Он - лучший из тех русских писателей, кого я знаю".
•
Луи Арагон : "...питаю истинную страсть к этому писателю"
Федор Поленов : " Муза дальних странствий Паустовского...Не одно поколение людей позвала она в путь".
• Булат Окуджава : " На моем столе стоит его фотография. Он улыбается. Я уже давно не исполняю своих песен. а он продолжает по-отечески улыбаться, как будто все еще впереди...".
• Константин Кедров : " Россия без Паустовского - это все равно, что русский пейзаж без нивы...Впрочем, за Паустовского я спокоен. Его будут читать и через сто лет".
•
Иосиф Гин : " Велика власть Паустовского над нами. Мы как бы его глазами видим природу Средней России и нашего Севера, и "через Паустовского"воспринимаем прозу Бунина, Бабеля. Олеши и Грина, поэзию Багрицкого..." .
• Виктор Жирмунский : " Я понял, в чем его сила: он художественно воссоздает действительность на документальном материале." .
•
Борис Чичибабин : " ...какой великий, какой замечательный, какой единственный в своем роде писатель Паустовский. Ему неинтересно было писать о зле, он просто не замечал его..."
•
Вениамин Каверин : " Дон Кихот нашей литературы, он был рыцарем без страха и упрека " .
Олег Ермаков : " Они возвращают нам землю, они приносят нам"солнце, утерянное в глубокой древности"... Паустовский один из таких земных и солнечных вестников".
•
• Давид Самойлов : " Его имя не будет забыто. Он показал, как важен нравственный облик писателя и как высоко оценивает общество любой пример гражданского поведения".
Александр Борщаговский : " Если из всего огромного словарного запаса, включая названия рек, земель и собственные имена россиян, мне позволено было произнести лишь одно - единственное слово, наиболее близко выражающее понятие интеллигенция, как живой синоним понятия, я уверенно сказал бы это слово : ПАУСТОВСКИЙ " .
(Процитировала Ефросиния)
Литераторы о Паустовском
Вениамин Александрович Каверин
Почему так любят Паустовского? Почему его книги неизменно вызывают чувство нежности, глубокой симпатии? Почему радостное волнение вспыхивает в любой аудитории, едва упоминается это имя? Можно по-разному ответить на этот вопрос: его любят потому, что его произведения выразительны, полны чистоты. Его любят потому, что он — художник с головы до ног, он артистичен, изящен. Его любят потому, что его книги интересуют всех, потому, что по каждой строке, по каждой странице видно, что ему самому необычайно интересно писать — и это мгновенно передается читателю.
Но дело не только в этом. Мало быть художником, мало умения выразительно, оригинально писать. Чтобы пробудить такую любовь, надо находить в человеческом сердце то самое светлое, что, может быть, давно забыто или потеряно в шуме времени, в сутолоке ежедневных забот.
Паустовский заставляет людей вспомнить о том, какими они были в детстве, как чиста была их юность. Он заставляет людей прислушаться к голосу собственной юности и оценить ее снова и снова.
Паустовский принадлежит к старшему поколению нашей литературы, подошедшему к тому рубежу, с которого видно многое — и то, что совершено, и то, что еще не начиналось. И становится ясным, что почти ничего не пропадает даром, что жизнь писателя со всеми ее тревогами, сомнениями, разочарованиями в конечном счете направлена к тому, чтобы выразить себя до конца, отдать себя другим. Это удается не многим. Но есть среди нас счастливцы, которые работают не повторяясь, постоянно развиваясь, люди сильной, непреклонной души, подлинные властители дум, потому что их книги принадлежат всем поколениям. Паустовский один из этих счастливцев. Умение восхищаться — о, какая это редкая, драгоценная черта!
Я не знаю, откуда она у Паустовского — от юношеского ли восприятия действительности, или от страстного увлечения людьми? Паустовский без памяти влюблен во все удивительное, необыкновенное. Во всем, что он пишет, звучит эта то далекая, то еле слышная, но отчетливая, чистая нота. Вот почему ему так близко все небывалое, что происходит в нашей стране! Вот почему сказка как бы сама собой звучит в глубине его повестей и рассказов.
Константину Георгиевичу семьдесят лет. Но что значат эти семьдесят лет для такого неутомимого, легкого на подъем путешественника, как он, для такого умного любителя необыкновенных историй?
Что же пожелать большому писателю, человеку могучей и скромной души? Новых книг. Я вижу эти еще не написанные книги о волшебниках, которые не догадываются, что они волшебники. О прошлом, которое Паустовский видит с поразительной зоркостью. О том, как надо любить природу, искусство, честь — и как сделать эту любовь деятельной, разумной и веселой.
Юрий Васильевич Бондарев
Сила таланта Паустовского в неизменном ощущении молодой открытости и чистоты его героев, и я беру на себя смелость сказать, что для него критерий морали - красота мира и красота духовная. Нет сомнения, что в этом неотразимость прозы Паустовского и этим объясняется его неугасающая популярность. Он никогда не был «моден» или «немоден» - его читали всегда. Он был далёк от всякой литературной суеты вокруг своего имени, от ложных фейерверков неудержимых восторгов, от фельдмаршальства в искусстве, разрушающих талант любой величины. Иногда меня спрашивают, почему я так люблю Паустовского - ведь он пишет в другой манере, разрабатывает другие темы, его герои не похожи на моих героев. Я люблю Паустовского потому, что именно он, выдающийся мастер, в самом начале моего литературного пути открыл мне изящество, алмазный блеск самого простого слова, потому что я был покорён его любовью к человеку и в его книгах, и в жизни. Есть писатели, наделённые счастливой судьбой: книги их не теряют свежести под воздействием лет и времени и, несмотря ни на что, остаются молодыми. […]
Паустовский-писатель и Паустовский-человек слиты воедино. Он открыт и щедр как человек. Я нисколько не преувеличу, если скажу, что встречи с Паустовским на семинарах в Литературном институте были праздником, которого мы нетерпеливо ждали. Его общение со студентами высекало искру - хотелось писать лучше и хотелось любить жизнь и литературу так же, как он. Обычно он сидел за кафедрой, низко наклонясь к листкам рукописи, чуть отставив руку с потухшей папиросой, и говорил тихим, неторопливым, слегка скрипучим голосом - разбирал только что прочитанный студентом рассказ. Он говорил о значении и весомости каждого слова, о выборе единственного эпитета, о ритме прозы, о непостижимом сочетании юмористического и трагедийного, о кратком пейзаже и психологическом контексте. Он говорил о любимых и нелюбимых словах, которые есть у всех писателей. Он рассказывал об остроте, зоркости и беспощадности писательского глаза. Он говорил о титаническом труде Флобера над фразой, он рассказывал о мастерстве Чехова, Куприна, Бунина. Он иногда сердился, внешне это было почти незаметно. Но фраза, сказанная им: «Это не проза, это перекатывание булыжников по мостовой», говорила о том, что прочитанный рассказ студента написан торопливо, неряшливо, без любви к слову. Однако, сам будучи превосходным стилистом, он был терпим к разным стилевым направлениям, к разным средствам выражения, он никому не навязывал своей манеры письма. Но он был нетерпим к рационалистической манере «чистописания», к той академической гладкописи, которая навевает ощущение пыльной пустоты покинутого навек дома. Довольно часто, разбирая сюжет, коллизию того или иного рассказа, он начинал вспоминать различные случаи из своей жизни, всегда удивительно интересные, полные юмора и неожиданных поворотов. И когда смеялся, морщинки доброты звёздочками собирались возле век, и он, оглядывая нас, неторопливо чиркал спичкой по коробку, зажигая забытую папиросу. Он рассказывал нам готовые новеллы из своей жизни, и устные эти новеллы, уже тронутые писательским домыслом, были настолько хороши, что я глубоко жалею - он не все их успел записать и опубликовать позднее. Слушая Паустовского на семинарах, мы впервые понимали, что творчество писателя, его путь - это не бетонированная дорога с лёгкой прямизной, это не лавры самодовольства, не честолюбивый литературный нимб, по эстрадные аплодисменты, не удовольствия жизни. А это - «сладкая каторга» человека, судьбой и талантом каждодневно прикованного к столу.
К. Г. Паустовский был в числе любимых писателей Марлен Дитрих. В своей книге «Размышления» (глава «Паустовский») она описала их встречу, которая состоялась в 1964 году во время её выступления в ЦДЛ[22]:
«…Однажды я прочитала рассказ „Телеграмма“ Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шёл его английский перевод.) Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома „Повести о жизни“ и была опьянена его прозой. Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: „Это невозможно!“ Нора уверяла: „Да, он здесь вместе со своей женой“. Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, — когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого. По окончании шоу меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: „Так будет лучше для него“. Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его „откроют“. В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно.»
В память об этой встрече Марлен Дитрих подарила Константину Георгиевичу несколько фотографий. Одна из них запечатлела Константина Паустовского и преклонившую перед любимым писателем колени актрису на сцене Центрального дома литераторов.
Занимательные факты из биографии Константина Паустовского:
- На его творчество оказало огромное влияние наследие Александра Грина
- Оба его брата погибли в один день, но на разных фронтах первой мировой
- Экранизация повести "Кара-Бугаз" не была допущена в прокат по политическим причинам
- Алексей, сын от третьего брака, умер в 25 лет из-за передозировки наркотиками
- Марлен Дитрих публично целовала руку писателя и со слезами на глазах благодарила за рассказ "Телеграмма"
- В 1965 году был номинирован на получение Нобелевской премии по литературе, но получил ее Шолохов.
http://www.stihi.ru/2017/05/16/4139
http://www.stihi.ru/2017/05/14/7453