Тупо на поезде едешь из норда какого-то веста,
типа какую-то замысловатую хрень привезти,
чтобы приляпать её, драгоценную, вместо
штуки такой же другой, и не позже, допустим, шести,
самое крайнее, без девятнадцати двадцать,
выйти на станции главной, что ниоткуда видна,
там, в полусне или ближе, нельзя от него оторваться,
от бестолково-логичного, мутно-подробного сна,
стук-перестук, спотыкаясь на стыках, колеса
крутятся снокилометрами тусклой такой маеты,
вдруг, ниоткуда возьмись, выбегают весёлые сосны,
скачут столбы и сигают с обрыва мосты,
ветер полынный влетает в счастливое детство,
поезд и есть это счастье, гляди, уплывает весна,
вот и река, это сон про счастливое бегство,
летний полуденный ветер блаженного сна,
там, над обрывом, огнём золотым облитые,
круто взмывая и вниз обрываясь с крутизн,
жарко горят, не сгорая, стрижи золотые,
жизнь это сон, это жизнь, это сон, это жизнь.