Камо грядеши?
1
Молитвою строки над таинствами речи
Из тела извлеки бессмертное своё
И, как слова легки, так дух: вочеловечен
И вечен вопреки впаденью в забытьё.
А снег в который раз преображает душу,
Пока ещё она земле подчинена.
И лишь один наказ, чьё слово не разрушит
Отчётливый покой естественного сна.
Уже отозван в дом для прежнего служенья
Неутолимых лон заезженный слуга...
А толст ли, тонок том – глядишь вне сожаленья
Оттуда, где уже не важно знать “куда?”
ПАМЯТИ ИОСИФА БРОДСКОГО
По летам и странам бродя, неустанно
Шёл странник и путь его выглядел странно
По веку, не знавшему цен человеку,
Из центра, что виден прикрывшему веко...
Нёс слово, которому время узнаться
На провинциальной планете из наций
И ценников, целящих в целое сердце
При жизни, не верящей в ценность посмертья.
Поэт умирает? – Нет! Силою слова
В сердцах оживает он снова и снова
Без счёта – вне счётов со смертью и жизнью –
Единственной льготою в этой отчизне!
Как будто умолкнул и нас обступила
Его тишина да зачем-то – могила,
Где не был ни мига, а двинулся дальше
Путём, недоступным насилью и фальши:
Светильник светил и тропа расширялась,
А жизни строфа всё никак не кончалась
Пространством, не видимым с тверди земной –
Душа возвращалась из странствий домой!
СЕПТЕТ
Душа возвратилась из странствий домой
И светом в сенях Богоданного храма
Пронизана вся в изумленье: – Живой!
Уже не нужны ни почёт, ни охрана
За милой нежданно чертой гробовой
И ясно – итог подводить слишком рано:
Душа возвратилась из странствий домой!
4
Поэт теряет волос или голос,
Но остаётся тот нездешний свет
Надолго... А язык проявит образ,
Которого на этом свете нет!
Проводниками спального вагона
Поэты едут: чай, тепло, постель...
Не много, может быть, для перегона
“Рожденье-Смерть”. Как сам отсель досель.
Но можем духом нищего подбросить
И разбудить, кому пора сходить.
Так много для дорог железных просек,
Что кажется, за что же их любить?..
А ехать весело под перестук колёсный,
Сердечный, и теплеет звонкий след,
Что выведет всегда к платформе росной,
Где, может быть, вам встретится... буфет.
5
В этом здешнем пребыть, словно автор в рисунке, где сверху
Из окна виден ясно заснеженный и неразъезженный двор
В тонких вениках сквера и мелких фигурах в насмешку
Над разбухшим их эго, чей сор воображения спор.
В этом грешном избыть мира коротко льнущую мерку –
С ней то времени мало, то места, то меры вещей...
Да в огрех притязаньям частенько усилья насмарку,
Если не выражаться грубее ещё и общей.
В этом внешнем забыть о нём, видя помарку
В общем контуре – кисть поспешила, а лист терпелив.
Снегопад исправляет: Богов типографская сверка.
Автор всё-таки сверху и счастлив, стих перебелив!
XIX.23