Так руки трясутся с похмелья,
как будто играют стаккато
в колючей и душной постели
издам неуверенный стон.
мне легче приткнуться под дверью,
стоять под стволом автомата,
чем выйти на утренний холод,
чем вставить последний патрон.
чем взяться за ручку кальяна,
курить убегающий сумрак,
цедить с ним своё ожиданье
и рваться в последний вагон
чем выглядеть дико и пьяно,
чем выплюнуть нужные зубы,
чем высказать всё и в итоге
сжечь с деревом вместе зарубы,
как будто с тобою я вовсе
не так уж серьёзно знаком.
Мне выбежать в улицу стёкол
бетона и жадных прохожих
мы чем-то похожи,
промокла и выцвела надпись в ногах.
топчусь по мертвеющей краске,
признание стёрто, но всё же
ему улыбались из окон,
а может с презреньем мотали
башкой, ну и щурили глаз.
я весь, как сочувствие, липкий
голодный до страхов и судеб
я собственной краской играю,
боюсь даже каплю разлить.
вокруг только сволочи-судьи,
не зная, в итоге что будет,
швыряю всю банку в асфальт,
чтобы точно тебя раскусить.