ОТЦУ

Сколько тёмных слез я пролила, папа,
С тех пор, как схоронила тебя я.
Всегда был тих и молчалив,
Тебя я мучила, однако,
Когда я радио включала
На твой любимый праздник –
Так мне тогда казалось.
Лишь дрожь в руках, губа тряслась
И мать кричала – выключай!
В глаза твои я всё смотрела
И молча, спрашивала их:
Ну почему ты так затих,
Когда гремит твой праздник?
Но промелькнуло много лет,
Я повзрослела,
И праздник я уже смотрела
По телевизору.
Показывали сверстников твоих,
Кто шел с тобой в атаку, выпив,
Чтоб страх затих.
Но пуля прошла мимо той даты роковой,
Когда она тебя настигла.
Вот только руки у них также
У всех дрожат и губы тоже,
И слёз они сдержать уже не могут:
Воспоминаньями они скользят
По нежной бритой старческой щеке,
И было видно –
Они всё еще те,
Кто бил врага, идя в атаку
(ты помнил эту драку),
За жизнь иль за живот
И вот,
Тяжелое раненье,
Ты кровью исходя, идёшь –
Подводы нет,
Но ты идёшь, и кровь течет
И боль в бедре и нету сил
И хоть бы кто бы наступил
Тебе на ту физическую боль,
Чтобы она не ныла
И чтоб душа остыла
От этой боли.
Но ты идёшь… идёшь… идёшь
И километр и два и пять,
Нога опять душе твердит:
Ведь у меня болит, болит.
А ты идёшь, идёшь,
Ты полпути ещё пройдёшь.
Привала нет и нет бинта
Кровь хлюпает на днище сапога,
Лицо бело, как полотно,
В глазах темно, когда светло,
Осколком вырвало бедро,
На небе радуга – вёдро,
Но ты идешь, боясь упасть,
Упасть так хочется…
Но встать?               
Но встать, тогда уже не встать
И есть приказ – не отступать!
Не отступать, а как ступать?
               
                2

Дошёл, дошёл ты до стола
Операционного
И вновь душа твоя твердит: «О, Господи!»,
Но на поправку ты пошёл
В госпитале.
На память с другом, раненным в плечо
Вас снял фотограф,
Ты улыбался, молод был еще,
Хотя не школьником.
Раненье в ногу – вот беда,
Списали с воинов тебя.
Ты инвалидом был войны,
Но не был инвалидом ты своей души.
Да, трудно было, тяжело
Все вспоминать то было
Когда семья, когда война… «забыта».
Ты радовался нам тогда,
Когда жена нас приносила,
Как аист, из роддома,
Ты нас кормил, ты нас поил,
Порядок в доме ты любил,
Был тих, и, в общем, молчалив.
Фотографироваться ты любил
На всех на них с улыбкой ты
В гостях, на отдыхе, работе,
И жизнь ты всё-таки любил.
Когда тебя списали и с работы,
Медаль ты получил за доблестный свой труд.
Ты на работу не ходил
И хромоту скрывать нет сил,
Но, уходя гулять во двор,
Бежала за тобой – постой,
Возьми хоть клюшку ты с собой!
… Но ты швырял её на месте
И шёл, прихрамывая, сам,
Лишь взгляд искру тогда метал
И мать мне говорила –
Ему бы легче было.
Когда кто где-то умирал,
Ты говорил, что в космос улетал.
Когда пришел и твой черёд
Мать у постели у твоей сидела
И на тебя смотрела.
А ты сказал ей просто:
«Жена, я умираю».
Поправил волосы рукой
И этой жизни дал отбой.
…………………………….
А я с тех пор рыдаю.