А Серёжка не знает, как я тут психую –
и не надо, конечно: его дело – петь.
Но зато он психозы мне гасит вслепую,
попадая лучом в пантеон через клеть.
Я сижу тут, кормлю свой невроз пирожками,
будто хвостик мечты гребешком шевельнёт;
уползаю подальше от сплетен и камер
в щель, где ласково светится вахта болот.
И задача моя – не расплёскивать краску
с ядовитыми каплями красной смолы,
а в забавных табличках в рассветную трассу
инвестировать двойки свои и колы.
Солью «Экстра», лимоном и рюмкой текилы
всё решает в Серёжкиной песне субъект.
Если б это во всех переделках катило,
не с фальстарта бы начался новый забег.
И кому было легче – хороший вопросик,
хоть и сравнивать это – как метр и ампер…
Вот бы так, как сказать своё «нет!» папиросе,
можно было опробовать «Форд»-длинномер!
Угасает потенция в гоночном джазе
площадей в этот пик продымившихся труб.
Я врублю кратковременный свой энерджайзер,
подпою как смогу, да и съёжусь к утру.
Безнадёжны вовеки подобные судьбы.
А казалось – нетрудно лазейку прогрызть!
Всё прекрасно; вот только с собой не тянуть бы
друга звёздного в бесперспективную жисть.
Пусть Серёгу не трогает Кушанашвили.
Пусть находит иных себе жертв Гаспарян.
Если что – мой солёный лимончик в текиле
с каждым стрессовым днём всё заметней багрян.