В застегнутой двойным зиппером палатке было душно, а снаружи голодные комары и ослепительное светило никому не давали спуску. Покамест инструктор отсутствовал, заняться было нечем. Мы немного выпили взятого с собой кейптаунского бренди, предложили и молодому водиле, но тот отказался:
- Ноу, сэр!
- Ты чего, больной? - спросил его недоумевающий Антон на русском.
- Ноу, сэр.
- Тогда чё не пьешь?
- Ноу, сэр…
- Ноусэр-ноусэр!.. А я думал, тебя Джамбо* зовут, - продолжил куражиться плешивый остряк.
- Харэ, Тоха, не пугай пацана, - вписался в их „диалог” Владимир, - чего ты к нему привязался?.. Может ему его языческий бог не позволяет дринкать...
- Какой на хер бог?! Этот бабуин наверняка вообразил, что мы его хотим отравить!
- Может и вообразил, оставь его в покое...
- Ладно, живи пока, чебурек кенийский!..**
Появился Чака. Ничего не рассказывая, вырвал лист из своего дорожного блокнота и написал на нем печатными буквами слово БИНГО! Из чего следовало, что наш потенциальный трофей находится там, где мы и предполагали, - за болотами. Это потом выяснилось, что у туземцев есть поверье: не говорить вслух о своих планах, иначе накличешь беду или спугнешь добычу. Решили отложить отстрел львиной особи на утро, - дикие кошки ночью опаснее, не только потому, что хорошо видят в темноте, а в большей степени из-за того, что спят в основном днем, в темное же время суток, обычно, охотятся.*** Начертанный план был прост: подобраться с подветренной стороны поближе к прайду и, наметив цель, попробовать достать ее одним снайперским выстрелом, не ранив других животных. Обусловлено это тем, что, во-первых, два трофея - это двойной тариф, а, во-вторых, - еще и двойной риск собственным здоровьем, раненные звери способны атаковать любого противника, им уже терять нечего.
Стало вечереть. Незаметно подкралась ощутимая прохлада, совсем не африканская. Активизировалась мошкара. Мы разожги костер из многочисленного валежника оставшегося после обильных паводков сезона дождей. Вскипятили чай и поужинали куском вяленной говядины "Бильтонг" с пахучим жаренными орехами бурским сыром. Чисто символически пригубили по глотку бренди, Чака тоже с нами выпил. Водителю не предложили, он давно спал в своем лендровере, накрывшись двумя шерстяными одеялами.
Ночью, из-за булькающего месива болота, были слышны львиные рыки, вой шакалов и какой-то неопределенный, механический шум. Спать, почему-то, не хотелось, возникло неконтролируемое напряжение, вопреки нейролептическому составу выпитого алкоголя. Подспудное ожидание неприятности - чувство мне очень знакомое, как в свежевырытом окопе перед минометным обстрелом, - никогда не угадаешь, что первым упадет тебе на голову: мина, кишки убитого товарища или неукрепленный бруствер. Тут ровно такое же волнение, вроде завтра охотник не я, но как снять все красиво на камеру, не зная заранее "сценария" съемок, мне на ум не приходило. Да к тому же - с неподвижной треноги! Звери вряд ли сами будут лезть в кадр, а повторные дубли им не закажешь. Признаться ребятам что никогда не снимал батальные сцены было пiздновато, но и казаться дилетантом перед сноровистыми русскими, тоже не хотелось. Решил, что на месте всё прояснится, зачем нагружать репу перед сном, в конце концов, когда мне ещё предоставится такая возможность быть один на один с дикой природой!
(продолжение по ссылке)
http://www.stihi.ru/2017/05/29/218
* „Джамбо” с суахили (kiswahili) на русский переводится как: „здравствуйте”, „добрый день”, „как поживаете?”, „как идут дела?”; интересно, что то же слово произнесенное в ответ означает - „никаких проблем!”
** Около 20 тысяч кенийцев работают, живут и учатся в ЮАР.
*** На самом деле в ЮАР ночная охота запрещена.