Вечер.
Город втирает спешно горсти искр
в текущие ручейки полированных машин.
Меня несет потоком в одной из них.
Свежий запах новой обивки раскачивается,
словно желе, в салоне такси.
И лишь изредка в приоткрытое окно удается
почувствовать запах вспотевшей резины
прокрадывающихся мимо автомобилей.
Яркий всплеск радиостанции, разбросанный вокруг меня,
гармонично вписывается в городской пульс.
Дома перемигиваются,
зажигая и гася огни в скользких окнах.
И лишь разноцветные неоновые вывески
давно закрывшихся магазинов не дают заснуть городу крепким сном.
Их двери ненавязчиво извиняются и умоляют
вернуться к ним утром.
Отдав остатки дневного тепла,
солнце неспешно собирает последние лучики
с верхушек торговых центров.
Река щурится и сонно зевает,
раскачиваясь в гранитной постели.
Вечер попытается засеять звездами желто-синее небо,
но они снова померкнут, увидев яркое пламя витрин.
Город вытягивает молодые души из простывших квартир,
маня россыпью своих искр,
и ночью перетасует людские судьбы,
словно колоду игральных карт.
Воздух намок свежестью случайно пролившегося утреннего дождя,
и духота улеглась на шершавое бремя дорог.
Перебирая колесами, машины бережно втирают ее в зернистость дороги. Заступившие в ночную смену тротуары старательно поглощают звуки шагов. Дневной хрип города плавно перетек в мелодичность,
изредка возбуждаемую ревом проснувшихся мотоциклов.
Щебетание птиц улеглось под кровли домов до рассвета.
И лишь сейчас становится слышен шепот листвы,
увеличенный стократно бродячим ветром.
Словно маленькие почтальоны листочки разносят по городу
безумные слухи прошедшего дня.
Новостройки буквально выдавливают зеленые массивы
за границу города, и лишь в небольших оазисах
зеленая армия ведет отчаянные сражения
против каменных и бетонных сооружений.
Словно плененные рабы, после очередной битвы,
вдоль тротуарной плитки цепочкой растянулись худощавые деревья.
Их жизни оставлены им по одной причине… вдыхая смерть, выдыхают жизнь.
Их отравленное и пыльное существование
заполняет пустоты окрепшего города.
И лишь за городской чертой царство умиротворения.
Туда и несет меня уставшее такси.