Когда останется лишь музыка, мы выйдем
из века душного в просторный ясный сад
и всё увидим будто бы впервые –
таким, что не вместить, не описать.
На плечи птица осень приземлится,
плач лет и зим, потоки голосов –
и тень листвы на наши ляжет лица,
как сладкий сон, как стрекозиный сон.
Всё будет как всегда – но чуть живее:
как будто неземная благодать
вдруг серебристой радостью повеет,
сейчас – и навсегда, и навсегда...
Я растворюсь в каком-то странном вирте,
слепые эры прокручу назад...
уже не я – но божество увидит
себя в твоих глазах, в твоих глазах.