Шереметьево

Александр Гаджиев Малаховка
ШЕРЕМЕТЬЕВО

  Насколько сильной и неизбежной может быть связь времён?
Допустим, граф Шереметьев, имевший в собственности десятки имений в разных губерниях России и десятки тысяч душ при них, просыпался среди ночи от того, что ему часто снился сон, в котором люди улетали куда-то по воздуху. Много людей. Их уносило в разные стороны, и графу никак не удавалось посчитать сколько там - две, три дюжины, или целая сотня, и разглядеть, как и за счёт какой силы они летят. И он просыпался, мучимый одним и тем же вопросом: при чём здесь он?
  Как иные сказки и мифы, так иные загадочные сны могут означать не события давнего прошлого, не оставившие материальных следов, а символические видения будущего.
  Не мог граф знать, что его именем назовут крупнейший в России аэропорт, похожий на целый город или даже маленькое государство: со своей внутренней жизнью, иерархией, климатом и правительством. Город, ежедневно отправляющий в небо тысячи людей. Не мог знать, но грядущее уже знало, и стучалось в его сознание теми смутными образами, с которыми он боролся, от которых он бежал, он, победитель нескольких важнейших для государства российского сражений, отличившийся храбростью и смекалкой, бежал, как трус, от пугающих его непонятных видений, потому что не мог принять их целиком.
  Так и все мы, скроенные по тому же лекалу, ежедневно бежим от наших снов и иных видений будущего, не узнанного нами. Бежим, будучи смущаемы его тягучей и неясной символикой; будущего, которое невидимыми клещами сновидения вырывает нас из скорлупы настоящего. Так маленький ребёнок дёргает кого-то из родителей, занятых своим взрослым делом ( - Папа! Папа, посмотли, какую я машину налисовал! - тянет за руку, и уже готов рассказать целую историю, куда эта машина едет, и что с ней и её пассажирами будет дальше...), а те отмахиваются, мол, не сейчас, не видишь мы заняты, или мельком взглянут и всё, иди поиграй там.
  А ведь это было для него настолько важно, что он не мог не поделиться с вами - самыми близкими! Может быть ему в этот момент целый новый Мир открылся! Может быть для его маленького сознания это, как для Вас - самая большая Любовь...
  И вот он несёт вам эту свою историю, как вы когда-то несли своё беззащитное и влюблённое сердце на блюдечке человеку, который потом его грубо оттолкнул. Оттолкнул блюдце, а сердце упало и разбилось. И как теперь жить?
  А вдруг и ваш ребёнок чувствует примерно то же, когда вы, такой занятой, отталкиваете его этим своим "не сейчас, не видишь, я занят", и с ним происходит что-то необратимое?
  А потом, когда он вырастает, и становится неожиданно пожарным вместо того, чтобы стать музыкантом, или бродячим музыкантом, вместо того, чтобы стать владельцем крупной торговой сети, или, не дай бог, вором, вместо того, чтобы продолжить династию врачей - одним словом, совсем не тем, кем вы его представляли и какое будущее для него готовили, вы изумляетесь: откуда? Этого не должно было быть! Он не такой!
  Вы что-то упустили. Что-то очень важное, когда он стучался к вам, а Вы не открыли. Трудно быть Богом.
  Возможно и сны - невидимые тени будущих, ещё не различимых важных событий, как невидимые тени будущих детей, стучатся уже сегодня, а мы...
 
  А что бы случилось, что бы изменилось, если бы Борис Петрович вдруг стал бы вслушиваться, всматриваться в свои видения, проявлять к ним больше внимания и усердия для их постижения? Может быть ничего? А может он не совершил бы чего-то... Или наоборот, совершил то, от чего воздержался. Во всяком случае, развивая столь тонкую чувствительность, всякий человек уже не может быть столь груб в своих восприятиях и действиях, нежели без этого развития. Может быть наши далёкие предки это всё умели, а потом растеряли?
Ах, если бы люди всё это умели, можно было бы предвидеть и предупреждать войны, катастрофы и иные несчастья...
  И сдаётся мне, что нас окружает целый мир таких сигналов, сквозь нас проносятся целые потоки, а мы не слышим. Возможно, потенциально, мы способны воспринимать в миллион раз больше единиц информации, обрабатывать её и учитывать, но мы глухи и слепы.

  Вот так история висит на волоске личного восприятия едва различимых теней. Будущая всеобщая история прячется в крошечном зёрнышке индивидуального, и ежесекундно рождается какая-то одна версия из миллиона возможных. На фоне этого размышления бабочка Бредбери, на которую наступил турист из будущего, и изменил всю историю в настоящем, выглядит просто мамонтом, на которого упал огромный метеорит.

Май 2017