Дело было в погожий сентябрьский денёк. Мы с отцом, как у нас было заведено, поехали на велосипедах за свежей травой для коровы. Коса (у нас её почему-то называют «литовкой») была спрятана рядом с полем в кустах.
Ранней осенью на скошенных полях, где заготавливают сено на зиму, вырастает яркая трава, называемая отавой. Животные её очень любят за мягкость и сочность.
Обычно мы косили много, набивая мешки доверху, и ехали домой. В один конец километров пять-шесть, не больше. Ну и, конечно, с нами обязательно бегал наш славный пёс Бриг. Немецкая овчарка. Любимец. Друг.
Всё начиналось так. Я говорил собаке: «пошли на работу». После этих слов все собачьи дела отставлялись в сторону, хвост крутился пропеллером, издавались всякие жалобно-весёлые звуки, происходили подпрыгивания и лобзания, откуда-то доставался поводок. Поводок приносился мне. В общем, всем видом пёс показывал, что он именно этого и ждал, ну когда же, наконец!
Он был воспитанной собакой, и я не боялся, что он убежит. Но я сначала привязывал поводок за руль велосипеда. Во-первых, едешь нахаляву: педали крутить не надо. Мотор тащит легко и непринуждённо. Во-вторых, собаке всё равно требуется физическая нагрузка, а тут какая никакая, но есть.
Таким макаром мы добирались до края посёлка, где собака с поводка отпускалась. Здесь тоже всё было по графику и протоколу. Первым делом пёс начинал искать место. Ну, вы понимаете – покакать. Я всегда удивляюсь, насколько процесс поиска этого места у собак сложен и долог. Не иначе в других местах всё уже загажено в лесу. Просто ступить некуда, не то, что присесть. Вот и бегают эти бедняги, ищут, где чище.
И вот в тот самый момент, когда место находилось, когда пёс присаживался по своим нехитрым делам (а мы то едем себе дальше), я начинал ускоряться. Вот насколько сил хватало максимально быстро крутил педали. Я бывало даже (боясь упасть) оглядывался, чтобы увидеть собачью физиономию. Морда, надо признать, была у него неопределённая в этот ответственный момент. С одной стороны, наивысшей степени сосредоточенность (весь в процессе же), с другой некая разновидность инстинкта (если кто-то убегает - надо догонять), и, наконец, необъяснимое выражение лица: хозяин, как ты мог!!?? Вот такое смешение чувств можно было увидеть.
Тем не менее, всё когда то заканчивается, заканчивались и мучения моего друга, и он кидался за мной в погоню. Я помню этот неотвратимый топот собачьих лап. Ближе, ближе, ещё ближе… А я всё с той же скоростью пытаюсь оторваться. Бриг догонял. Это была неплохая пробежка в несколько сотен метров. Он даже успевал немного запыхаться. Поравнявшись со мной, он обычно гавкал на меня один раз. Просто: «гав». Насколько я мог его понять, это была смесь непечатного мата и моей характеристики в гонках с ним, а именно: слабак. Да, догонит, обзовёт и успокоится. Успокаивался и я, и мы ехали дальше тихонько.
Далее дорога пересекала старый зимник, в котором сохранились довольно глубокие колеи, хотя и заросли травой, но после дождей они доверху заполнялись водой. В этот природный водоём и влетал после пробежки пёс. У него даже было место немного проплыть.
Но ближе к делу, дорогой читатель. Описываемые выше события – это ежедневный моцион, мы с ним так катались, даже когда за травой не нужно было ехать.
А в описываемый день случилось незабываемое.
Мы приехали на поле и я пошёл искать косу. Пока я её искал, что происходило в поле, я не видел. Но отец меня окликнул несколько вполголоса. Я повернулся и…
Картина была такая. От этого края поля до противоположного, где начинался лес, было примерно метров под пятьсот. Ровная поверхность с яркой, салатового цвета отавой. Высота травы примерно сантиметров 20-25. Сверху солнышко. Тёплый ветерок. Сзади шумит поезд…
А прямо перед нами в пяти метрах стоит красивейшее лесное создание. Я думаю, что это была косуля. На голове рожки. В холке под метр примерно. Ну, нимфа лесная, ей богу. А перед этой нимфой в низенькой травке притаился наш маленький пёс породы немецкая овчарка. Инстинктивно он не шевелился, и был не обнаружен врагом.
Помню, в голове мелькнула мысль: «теперь не остановить, хоть закричись…»
Немая сцена продолжалась несколько мгновений. Я до сих пор не понимаю, зачем это дикое парнокопытное так близко подошло к людям, но, пусть это останется загадкой.
Что послужило спусковым крючком этого чеховского ружья в виде моего пса, я не знаю, но оно выстрелило. Всем самим собой выстрелил он в косулю. Хотел, наверное, мясца добыть по-лёгкому. Ему же не объяснишь про лицензии и прочие глупые человеческие придумки.
Косуля кинулась бежать. Я вам так скажу, болел за пса. Мой всё-таки. Родной. Но и косулю было бы жалко, если бы он её.. Убить бы не убил, не умел просто, не волк же, хотя… Но шкуру бы попортил точно.
Первые метров сто он её почти догонял. То есть ровно столько, на сколько его хватило. Косуля, как оказалось, не слаба побегать. Это не я на велике – точно. Собственно, как только пёс начал отставать, дикое животное просто начало над ним издеваться. По-своему, конечно. Если сначала она бежала, то потом делала изумительные по своим размерам прыжки. Не берусь сказать какой длины. Она поняла, что этой собаке надо показать, кто тут папа в беге по полям.
Мы, конечно, кричали, пытаясь образумить собачку. Фигушки. Инстинкт, азарт, вечные победы надо мной, нежелание признать вовремя свою ошибку и вуаля, косуля увела нашего славного охотника в лес на противоположном краю поля.
Что делать? Мы накосили травы, приготовились ехать домой. Спрятали литовку обратно в кусты. Собаки нет. Тревожно ли было? Да. Всё одно же, как член семьи.
Наконец, через достаточно продолжительное время, он появился. Дорогой читатель, я ни разу в жизни не видел ни одну собаку такой уставшей. Косуля вымотала его полностью. Он шёл и шатался, кое-как добрёл до нас. Бежать, даже лёгкой рысцой он был не в состоянии. Он добрёл до нас и упал на бок в тени стога с сеном, который стоял на этом поле. Ему было тем хуже, что мы не могли сдержаться и чуть не валялись от хохота, а пёс, конечно, понимал причину нашего смеха.
Тем не менее, всё кончилось хорошо. Мы позволили ему отдохнуть и попеняли на непослушание.
Всё прекрасно. Косуля уцелела, пёс поохотился, а мы, получив невообразимые впечатления на всю жизнь, поехали домой.