Пианисту Борису Березовскому
Загадочный, как сфинкс, выходит он на сцену.
Торжественно молчит в предчувствии рояль.
Миг встречи их сейчас воистину бесценный,
В нём спрессовалась жизнь, и эту жизнь не жаль.
Лицо бесстрастное, но чувственные руки,
На клавиши упав, обрушивают шквал,
Стремительно рождая пламенные звуки,
В плен замысла творца захватывая зал.
Непроницаем взгляд, но сердцем движет лава.
Мятежный, грозовой, как зов стихий, этюд*
Являет для людей ту самую державу,
Где только музыка – единственный приют.
В ней самый высший смысл, спасение и вера,
Сжигающая страсть и чистых чувств алмаз,
В ней сбылся вечный мир как вечная премьера,
Как праздник, что звучит сегодня и сейчас.
Божественный момент – воздушное пиано.
Летучий, беглый стиль – вершина колдовства.
От магии игры впадает зал в нирвану,
Блаженно подчиняясь голосу родства.
Кончается концерт. С собой уносит тайну
Классический романтик, умный фаталист.
Путь к счастью на земле он выбрал не случайно.
Избранник Бога он. Любимец. Пианист.
*"Патетический этюд" А.Н. Скрябина,
Опус 8, номер 12