Петербург. Театральная площадь.
Мариинки знакомый фасад.
Ей сегодня, казалось бы, проще
Сделав шаг, оглянуться назад
В ту далекую светлую юность,
Где надежды сияет костер,
Где она не сидит, пригорюнясь,
Обстоятельствам наперекор.
В мир, где частью духовной константы
Станут пальчики, сбитые в кровь.
Пятна крови на белых пуантах
Лишь умножат к балету любовь.
Стал залогом балетной карьеры
В Мариинке успешный дебют.
Выступленья, спектакли, премьеры...
В 90-тые всё украдут.
Ей сегодня прилично... за тридцать.
Есть, что вспомнить и что рассказать.
А о сложности тех репетиций
Боль в ногах ей напомнит опять.
Мамой сшитую, белую пачку
В круглой шляпной коробке хранит.
А сосед называет ...чудачкой,
Буквой "Ч" подтверждая ринит.
Обзывает то клячей, то молью,
Толстым пальцем крутя у виска.
Но она, раздираема болью,
По площадке идет на носках.
А когда-то на сцене, бывало,
Воспаряла почти до небес,
Красотою своей возглавляла
Длинный список завидных невест.
Не сложилась судьба у балетной.
Стать единственной не довелось.
Длинным шлейфом интриги и сплетни,
Черным облаком зависть и злость.
В час, когда отставному кумиру
Память сердце сжимает в тиски,
Грациозно, невидимый миру,
Белый лебедь встает на носки.