Я наблюдал ее изгибы,
Ее сомкнутые уста.
И еле слышно говорил я:
"Вернусь, родная, так и знай"
Нам нужно было разлучиться,
На сколько, видит только Бог.
Но это жизнь, должны смириться.
Но не забудем мы любовь.
Мне многое сказать хотелось,
Но вымолвил я лишь одно:
"Ты мне безумно полюбилась,
Но мне идти пора давно".
Закинул вещи в вещмешок и обернулся:
"Ты не грусти, родная, не грусти,
Ведь, если встретиться нам нужно,
То встретимся, как ни крути".
Был сорок первый, лето и... война.
Нам двадцать лет минуло лишь недавно,
Нам так хотелось жить, чтобы своя семья
Но все уплыло вдаль и лишь в мечтах осталось.
Я так хотел взглянуть в ее глаза хоть на секунду.
Я весточек послал две сотни штук.
Но мне сказали одним летним утром,
Что разбомбили ее дом, меня теперь не ждут.
Была война, был сорок первый.
И каждый бой был словно в первый раз.
И каждый день старался я быть сильным
С ее лишь именем на сомкнутых устах.