с глыбой льда у самого сердца,
подражая теням прохожих на улице,
ты стараешься мелко, но всё таки согреться,
от щемящей в груди тоски почти не жмуриться.
ты талант свой за кружкой ипы,
за одним столом с простаками такими же,
взял – заплатил триста рублей – и выпил.
перед финальным показом ленты это не вырежут.
а Чикаго родненький глаза режет,
он могила нам братская, так написано
в журнале библиотечном, нашем, Стрежень.
и в книге о Царицыне девяностого года выпуска.
продолжай гулять, время терять попусту,
фигуркой по полю после броска кубика.
ты так много о городе написал опусов,
что плотью и кровью связан с его достопочтенной публикой.
ты вечерами в яркой и шумной Конкордии
вспоминай, всё таки, предназначение,
глыбу льда дроби искусства топориком,
пусть сердце немного заденет – у тебя есть сто грамм на лечение.
посещай ты выставки, ходи на лекции,
и не в людях ищи себя, а в ими созданном.
борьбы не бойся, зла, конкуренции.
ты в итоге выйдешь уверенным, сильным, всеми признанным и опознанным.
подерёшься, вдоволь напьёшься городом,
встретишь женщину – она станет тёплым лучиком.
и пока вы ещё горячи и молоды,
покидайте Чикаго, взяв с собой самое свежее. самое Лучшее.