Коль бренность плоти воплотилась в мысль,
Нещадной дали не прервать путь мой,
Пространству вопреки я бы прибыл
От дальних рубежей, где твой покой.
На той земле, далёкой от тебя,
Неважно, что стою одной ногой,
Мысль перепрыгнет сушу и моря,
Не мысля даже, где ей быть со мной.
Но убивает мысль, не мысль ведь я,
Миль сотни проскакать, где ты сейчас,
Вода меня создали и земля,
Но в горе коротаю я свой час,
В стихиях тихих ничего мне нет,
Лишь слёзы горькие, их знаки бед.
If the dull substance of my flesh were thought,
Injurious distance should not stop my way,
For then despite of space I would be brought,
From limits far remote, where thou dost stay.
No matter then although my foot did stand
Upon the farthest earth removed from thee,
For nimble thought can jump both sea and land
As soon as think the place where he would be.
But ah, thought kills me that I am not thought,
To leap large lengths of miles when thou art gone,
But that, so much of earth and water wrought,
I must attend time's leisure with my moan,
Receiving nought by elements so slow
But heavy tears, badges of either's woe.