Она курила пахитос –
В селе смотрелась непривычно.
Я выгребал в хлеву навоз –
Скотина гадила прилично...
Забросив в злости олигарха,
Примчалась Лизонька ко мне.
И ходит по' дво'ру цесаркой,
В песцовом старом шушуне.
А на дворе – как в той конюшне,
Где конюх был всё время пьян.
И ей конечно было скучно,
Жизнь без цветов... Кругом бурьян.
Одно её прельщало сильно,
Так это ласки на печи.
Здесь связи не было мобильной,
А только связи, что в ночи.
Здоровьем боже не обидел,
И силой страсти наделил.
Её приезд я не предвидел,
Но мне хватало в ласках сил.
От светской львицы пахло морем,
И свежестью морской волны.
И мы бывало часто в поле
С ней были попросту грешны.
Но в день, когда чуть моросило,
Приехал хахаль из Москвы.
Старик, шофёр и два дебила,
И Хаммер цвета от ботвы.
Я вмиг спустил с цепи Буяна.
Медведь к чужим был явно зол.
А те достали два нагана,
Крича мне: Стёбнулся, козёл?!
И не успел моргнуть я глазом,
Как наземь пали ворота'.
А гости, в джип, и дали газу,
Шустрей блудливого кота.
Красотка вышла из амбара,
Почти в чём мама родила.
Прикрывшись тенью пеньюара,
Ко мне тихонько подошла.
А я, забыв всё то, что было,
Её пленительно обнял...
На нас таращилась кобыла,
Когда мы мяли сеновал.