Под сенью неба чёрного
и тьмы ночной среди
услышь ты огорчённого!
Прижми к своей груди.
Помочь никто не может мне,
безмолвствует Господь,
а мы с тобою схожие
и сможем побороть
и сроки быстротечные,
и холода зимой.
Ну что, краса сердечная,
поедемте домой?
Словами побросаешься,
пока есть, что сказать.
Ты мне такою нравишься –
ты не умеешь лгать.
Закружат в вальсе, в темпе нас
потомки этих слов,
обломки древних неких фраз,
что твёрже всяких льдов
и горячей огня того,
что осветил окно.
Не потушить воде его,
горит огонь давно.
Пускай горит огонь, горит,
как говорил поэт.
Об этом каждый говорит,
поэт он или нет.
Приходит час, когда любой
промолвит те слова,
что не кричат лихой толпой,
а тихо шепчут два.
Два огонька в кромешной тьме,
подобные свечам.
Так благодарен я судьбе,
что молвил, не молчал.