Эх, Вороньжа, ты не лакома, чеснока острей в разы -
На Вороньже жили всяко мы, и до слез, и до слезы.
Ждали друга ночью ветреной и врагам прощали зло...
Все, что в жизни я допетрила, до пятнадцати пришло:
Что не лезь в чужие спальни-то, не мостись к чужим дверям,
Что отцам - дорога дальняя, ожиданье - матерям.
Что царю до нас, до голых-то, как до солнца напрямик,
Что не все блестючки - золото, что не всяк мужик - мужик.
Эх, Вороньжа, лошадь пегая, догорающий овин!
...кто от бабы к бабе бегает, тот останется один,
Кто молчит, тому невесело, кто не смог - того смогли,
Кто повесился - повесили, подтолкнули до петли.
До пятнадцати...сбрехала ведь про начало из начал,
Я одно узнала - малое, как тридцатник миновал.
Так пришло - как будто дышится, как вода, земля и свет:
Коль про смерть тебе не пишется, значит, сроду не поэт.