На двадцатом году я ударилась в примитивизм
и раскрыла нутро, обнажив опошли'вшийся холод:
я людей поглощаю, но горестный каннибализм
мне приносит не сытость, а всераздирающий голод.
Больше, больше и больше всесущего голода! Я,
улыбаясь сквозь силу, свожу ледене'лые плечи.
(Этот грех — из разряда, что денно и нощно хранят,
потаённый глубо'ко, — и Ми'тра такое не лечит).
А когда этот голод становится дик и велик,
отправляюсь в туманный, в разбитый проулочек блудный…
Если жертва исторгнет прощальный испуганный крик —
то задо'хнется голос во вспышке кровавососудной.
27 мая 2017