Ничто не кончается. Не исчезает бесследно.
Перерождаясь в Нечто, забирается глубже,
Составляя весомую часть, если не всю, вселенную души.
Остается навечно где-то в районе макушки.
Я с годами прибавлю, а она, говорят, ни на грамм.
Прочие 54 - лишние. Скучные.
Но тяготят, отнюдь, не они меня.
Слушаю стук сонной своей артерии, как кукушку
(Чтоб не испортить, предсказывать не берусь).
Ее пою кофе, чтоб не уснула вовсе.
Отпаиваю, а сама припеваю назло:
«Баю-бай, моя маленькая. Не обращай внимания
Это же нелюбовь.» И так во всем.
«Блаженны умеющие забывать, ибо не помнят они грехов своих.»
Некоторые излишества забыть горько-
Как потерять возможность повторить их вновь.
Не оступиться хочется, чтобы в который раз
Не стать безнадежно лично заинтересованной
В дальнейшем движении волн Всевышнего, который
Бабочек из живота моего вынет и высушит,
Если последние в отравленном одиночеством теле выживут.
И сплетут гнездышко из 21ой веточки
Всех моих чувств и мыслей, всего, что есть
И наизнанку вывернуто.
Рожденных там же трепетом тонких крылышек
Идей. Благодаря тебе.
Какому Богу ты молишься, слышишь?
Может, хоть он оценит
И оденет меня в глазах твоих
В нормы приличия. Но что я,
Если всяк человек - грязный поток,
Опухоль, облаченная в мантию Короля Мира.
Не вини, что струны на лире поэта
Со временем рвутся.
Поэтому честным гражданам плачу контрибуцию
Годом смирительной рубашки бессилия
И вырываюсь снова на поиски
Необходимых эмоций-струн.
Потому что огонь, как бы его не гасили насильно,
Горит во мне Благодатью, пока ему есть кислород.