Желанный мой покой
я молча призываю.
Надежда так проста –
от дня спастись в ночи.
Услужливой строкой
я тишь веду до края
послушного листа.
И ты, строфа, молчи.
Прошу, молчите все –
все люди, птицы, звери,
деревья и кусты,
и ветер в вышине.
Пускай в глухой красе
воскресшие поверья
на белые листы
ложатся в тихом сне.
Там капает вода,
тут ритм чеканят стрелки
невидимых часов.
И город не уснул.
Со мною навсегда
весь этот дробный, мелкий
созвучий и шумов
необратимый гул.
Неловкость, как житье
танцовщицы средь певчих.
И женщина впотьмах
склонилась надо мной.
И волосы ее
мои щекочут плечи.
И словно крыльев взмах
тревожит мой покой.
Усталость на глазах.
Что может тяжелее
и сладостнее быть?
Наверно, ничего.
Вращается в веках
весь мир по Галилею.
И не остановить,
а лишь сойти с него.