Она была, как притча во язытцех,
Вся на виду.
Нос в конопушках, тонкие косицы,
Жизнь на бегу.
Жалела тех, кто шастал мимо Бога,
Блюла посты,
И подавала нищим и убогим.
До темноты
Пласталась, молча, в старом огороде,
Вся жизнь – клише.
Ночами часто думала о Боге
И о душе.
Ушла легко, однажды тёмной ночью
Взлетела вверх,
Узрела Свет, ласкающий воочью,
Господний Свет.
Домишко ветхий, никаких «богатствий»,
Лишь на столе
В газете старой множество квитанций –
По сто рублей.
Сосед зашёл: «Чего лежишь, Матрёна?
Эхма! Дела…»
Перекрестился, глянул удручённо:
«Эх, отжила…»
Увидел стёртый адрес на бумаге –
Лесная, пять.
«Приютский дом! Туда за Бога ради
Ходила слать
Деньжата! Непрерывно все годочки…
Жаль, что родных
Бог не сподобил ни сынка, ни дочки…»
Похоронив,
Собрались помянуть. «Миллионершей
Она была
Духовною. Сияла, что навершие!
Нездешние
ВысОты красоты по ней мы мерим.
Воздай по Вере
Её, Господь…»
Лет двадцать миновало с той поры,
На месте деревушки пустыри,
Бурьяном да травой давно зарос
Покинутый людьми простой погост,
Но ярок свет – среди берёз и клёнов
Сияет православная Мадонна.