Обладателями Приза симпатий альманаха «Буквица» в апрельском туре БЛК становятся сразу три стихотворения:
Марины Калмыковой «Пружинка» http://www.stihi.ru/2017/03/18/4917
Евгении Джен Барановой «антология» http://www.stihi.ru/2016/03/16/7154
Жиля де Брюн «Ловец теней» http://www.stihi.ru/2017/03/04/12515
Они будут опубликованы в ближайших номерах альманаха «Буквица»
(о выходе публикации редакция сообщит в рубрике «На золотом крыльце»).
Поздравляем Марину, Евгению и Жиля!
Марина Калмыкова «Пружинка»
Только вчера был четверг – а уже июнь.
Вовка уплыл, а я маленькая, - куда мне!
Ногу поджав, вся зарёванная стою
Время песком выливая из недр сандалий.
Сыпьтесь, минутки! Скорее бы стать большой, -
Разотомщу и с собой не возьму купаться,
И научусь! без него! поднимать флажок
На чердаке и свистеть из стручков акаций.
Только с утра было жарко – и вдруг среда.
А у меня ещё садик и дел три тонны…
Вот я леплю песчаные города.
Вот я консервной банкой ловлю тритона
С огненным брюхом… Поймаю и не отдам!
Буду кормить и растить из него дракошу…
Ты под кровать только с тряпкой не лазай, мам.
Это лягушки – фуу, а тритон – хороший.
Вот заболела. Мама сказала: корь.
После –летала с крыши. Ступню сломала.
Мне через лес до школы сто лет пешком…
А ведь вчера ещё был понедельник, мама?
Только в обед был сентябрь, а уже зима.
Дней и недель закрученная пружинка.
Мама, скажи, я никак не пойму сама:
Ты ведь… вчера мне шила костюм Снежинки?
Евгения Джен Баранова «антология»
теперь мой друг и сумерки не в счёт
хрусталь ушедших звуков не тускнеет
и если ласточка внутри меня уснёт
то жизнь не завершится вместе с нею
не завершатся рыбы и холмы
не прорастёт горошек в крепдешине
среди колец разъятой тишины
моё тепло гостиную покинет
но – карп и краснопёрка и карась
но – способ поцелуи мерить в граммах
останутся
когда б ни пресеклась
упрямая моя кардиограмма
Жиль Де Брюн «Ловец теней»
Я зенитный прожектор, я страж, я ловец теней.
Тени явятся вновь, когда станет ещё темней:
непрогляднее, пасмурнее, безлунней -
ночью им легче, чем здесь внизу мне.
И тогда с меня снимут чехлы, и слепящий луч
вырвется из нутра моего, и достигнет туч.
И я стану искать усердно и неустанно
хищные тени, несущие злую сталь нам.
И залают стволы, словно псы, когда близко волк,
заполошным хором затянет зенитный полк
песню слепцов без поводыря на тракте.
Но я не гадаю, я - круглый очкарик-практик.
Расчёт мой уверен: найдём их, сейчас найдём.
И я нахожу их – не логикой, так чутьём.
Выдираю из тьмы длиннокрылые силуэты
металлических птиц, расклевавших мирное лето.
Но из страшных птиц уже сыплется вниз зерно.
И сразу оранжево-жарко, где секунду назад темно.
Земля вздрагивает, земля от ожогов стонет.
Из земли всходят зёрна смерти, за сотней сотня.
Зенитки штопают небо, стежки всё чаще, плотней.
Горит и падает птица, и перья дыма за ней.
Вторая, третья, - строй распался, в ночи растаял.
Но я знаю, ещё вернётся страшная стая.
Боевой расчёт утирает взмокшие лбы.
Воздух снова спокоен, как будто таким и был.
Только рядом горит, и дымит удушливо рядом.
Я погашен, остужен, в чехлы до поры упрятан.
Безоружный и хрупкий, я знаю: мой долг - светить.
Тут к расчёту подходит мальчишка лет девяти,
и говорит, весь чумазый от липкой гари:
«Я могу помогать,
у меня тоже есть фонарик».