Шальной пловец заходит в веру,
Движенья смуглостью честны,
И, оттолкнувшись от примеров,
Плывёт к кустам той стороны.
Ему, возможно, и не надо,
Но осознать мешает страх,
Что прежде хочет он прохлады,
А после ягод на кустах.
Пусть на песке остались фальши,
Но с каждым взмахом, словно без,
Вопрос: «А что же будет дальше?»
Вновь прибавляет телу вес.
Он смертный миг и миг рожденья
Вбирает в бронзовую лить,
И тащит донное теченье
Всё, что не в силах растворить.
Его не пьют истцы и кони,
В нём не ночуется звезде,
Ведь в первом пункте внезаконья –
Второе равенство воде.
А третий круг самообмана,
Когда раскрашена дуга:
Не знать, что белые туманы,
А тонут только берега.