Когда истают признаки границ
узнаю, что случается с другими
в краю, где вол, исполненный глазниц,
плывет подобно утке по Тисине.
Ни словом описать, ни топором,
мельчает дом, дичает перелесок.
Два недруга опущены ничком
в промоины воловьи
как довесок.
Две правды,
два расширенных зрачка
лежат на шкуре раненого цвета.
Случайное стеченье языка
страшней суда, и срока,
и завета.
Когда исчезнут происки стыда
спрошу о том, что призрачно и мнимо:
живой огонь и мертвая вода,
и синий вол,
и терн неопалимый.
Пусть промолчат, запахивая грудь,
ответчик Смерть, ответчик Жажда чуда,
покуда жизнь срастется, чья-нибудь,
в просвете их натянутых сосудов.