Каков октябрь, такие и стихи.
Спят в погребах отряды трёхлитровых
Стеклянных лбов. Осенние штрихи
Всё глуше и бледнее. Расшнурован
До позвонков разгульным ветром лес.
Мешки с листвой чернеют у обочин.
Нежданный иней, первый зимний бес,
До крови надкусил рябинам мочки.
О, время грязи, вновь дождям стенать
Под «Ancient Trees». Снимаю скальп с картошки,
Врезаюсь в черепа по рукоять
Хрустящей тыквы, щекочу горошек,
Целуюсь с краснолицею морквой,
Стряхнув с запястий луковиц браслеты.
Гречишной легкоструйною лузгой
Подушки набиваю - спи, мой Гектор.
Прочь рюши с белых, чванных кочанов.
Путь «бледнолицых» предначертан Богом,
А мне Орлом перо любви дано,
На Древе жизни высветлив дорогу.
Оно законы вьёт себе само:
То крутит кудри в рифму на затылке,
Вспотевшем от дыхания метро,
В маршрутке, магазине, в пекле стирки;
То вдруг кольнёт под сердцем и смотрю,
Смотрю всю ночь на глаз твоих движенье
В тревожном сне, втянув губами «люб»,
«Лю» выдохнув к утру в изнеможенье.
О, дом дождя, моих, твоих обид!
Луны глаз скрылся в йогурте черничном.
Land Rover ждёт. Наденешь чёрный твид.
Я буду обнажённой, как обычно.