Миражных птиц гарпуня,
лежу – едва не сплю –
и адского июня
вдыхаю коноплю.
Гудит какой-то плоский
таёжный самолёт,
нательные присоски
об церезит мне трёт.
Собачатся с пыреем
гвоздичные пары,
но храп моей трахеи –
чуть что – сильней жары.
Там, на краю закрылка,
за микролифт держась,
моя мечта-чудилка
восстановила связь
с пантографами зорек,
винтами меланом –
и знает впредь, как в сорок
держаться пацаном:
не думать ни о стирке,
ни об отмене виз –
лишь брата в бескозырке
искать среди вдовиц.
Какой там флот – а фигли!..
Твой личный. С этих пор.
При нём – два рыжих бигля
и шпиц, что кеды спёр.
Глинтвейн безбрежной мари.
Сушняк на всё плато.
При солнечном ударе
бывает и не то.
Зато двухэлеронной
размером с отсвет зги
машинке с Малой Бронной
отдал я все долги.