Прощание» и «Неудачи» будет глава «Музыкальный ансамбль «РЕТРО» – это новый виток творчества нашей музыкальной семьи, вернувшейся на родную землю.
Лист № 15. Сновидения
9.07.04. Танго «Воспоминание» «Не нужно ни репетиций, ни концертов»
Дней через 10 после Пашиной смерти, примерно 27.05.04., мне снилось, будто Павлик в пустом зрительном зале клуба Кринова сидит и наблюдает, как я дистанционкой пытаюсь включить магнитолу, стоящую впереди, на возвышении.
Наконец, мне это удаётся, и громко звучит последняя фраза танго «Воспоминание» в нашем, ансамбля «РЕТРО» исполнении. К концу звуки затихают, растаивая в воздухе. И тут же Павлик по-деловому, как и положено руководителю, распоряжается, обращаясь ко мне: «Всё, выключай. Больше не нужно ни репетиций ни концертов».
Он продолжает сидеть в зале, а я иду за занавес на сцену. Там много людей, я встречаю знакомую с тяжёлой больной походкой. Она меня спрашивает: «Я слышала, здесь произошло какое-то трагическое событие, у кого, не знаешь ли?»
– У нас это, у меня, – отвечаю я, чуть не плача.
– Что случилось? С кем? Папа? Мама? – спрашивает она очень обеспокоенно.
– И папа умер, и мама. Но у меня умер Павлик! – рыдаю я, и в слезах просыпаюсь. Это горькое пробуждение.
Мой сон 1.05.04 в зале мама, папа и тётя Оля. «Что здесь делаете?»
Я вхожу в наш зал и вижу, – за овальным столом сидят мама, папа и тётя Оля (умерла 24 года назад, а родители – 3,5 и 7,5 лет).
Я говорю: «Понятно, что мама и папа сюда пришли, а Вы, тётя Оля, что здесь делаете?» Они молчат и смотрят на меня печально.
Проснулась – не придала значения. Ведь приходили ко мне, не звали, ничего не советовали, – значит, беспокоиться нечего.
Мне бы хоть в этом случае и после Пашиного сна – сходить в церковь!
Пашин сон (знаковый) (13.05.04) Снился Финский (посёлок в Заволжье)
Дня за два перед комой Паша серьёзно меня спросил, не знаю ли, что означает его сон. (Он иногда меня просил толковать сны. Ему часто снился дом на Финском (посёлок в Заволжье) в котором жил в детстве, умершие родственники – дедушка и бабушка, брат и другие).
Умершие родственники «Пришли все» Не звали. Жёг костёр «Час суда»
Но здесь он сказал: «Пришли все».
Я спросила: «Звали?»
– Нет.
Я говорю: «Пашенька, солнышко, всё же поостерегись, гулять не ходи, в огороде ничего не делай (да и шёл мелкий дождик) если хочешь – посиди на крылечке.
Но на следующий, или через день, он уже ходил в сад и, видимо, жёг костёр, как обычно, но когда Люба пошла его звать на «Час суда» – уже шёл навстречу, сам определив время своей, одной из любимых, передачи. И всё. И был день. И настало утро…
«Своих не зовут»
Игорь, тот самый, что в начале книги (с Пашей они часто, со знанием дела, обсуждали исторические темы – жаль, что мне пришлось с ним расстаться) сказал о Пашином сне и о том, что умершие родственники с собой его не звали: «Своих не зовут».
Лист № 16. Моё письмо Павлику
Милый Павлик! Сейчас перечитала все страницы, всё то, что подчёркнуто красной пастой – и стало легче. Если бы ты знал, как я тебя люблю! Первоначально я хотела тебе писать письма, но некуда их отправлять! Помнишь, как мы танцевали с тобой на симпозиуме, где ты случайно встретил своего однополчанина (одного из близнецов) который вёл дискотеку и специально для нас исполнил песню «Драгоценная ты моя женщина». Мне показалось, ты ревновал меня ко взглядам (хотя я и отказывала приглашающим на танец) и был со мной особенно ласков и нежен.
Пашенька, солнышко, ты думал, что больной, нам, здоровым, здесь мешаешь. Ты знаешь, какой здесь разгром, всё валится из рук, и нет руководящего начала, каким был ты! Помнишь, я тебе говорила, что твоя задача нас направлять, давать задания и спасать семью от поставляемых жизнью губительных задач (для решения которых нам с тобой пришлось даже развестись).
Развод. Мы оставались вместе
Может быть, сознание того, что по бумагам я тебе – не жена – тоже угнетало тебя, хотя мы оставались венчаны и «только смерть могла разлучить нас». А сейчас «… я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду».
Телефонные звонки. Люба наблюдает за мной.
Иногда я слышу телефонные звонки. Когда беру трубку – на той стороне молчат и я думаю, – может быть, это ты. Хотя бы услыхать родной, такой красивый голос, или проснуться – быть может, всё это дурной сон.
Люба, поглядывая из кухни на мои терзания, одобряет их, она считает, что я осталась молодой наивной и любящей – это хорошо. Удивляется только, почему родные не выражают такую любовь при жизни человека, которым так дорожат.
Деревянные коробки. Свечи. Общается с тобой через фотографию
После твоего перехода в другое состояние, Люба долго приглядывалась к деревянным коробкам с красивыми лентами, как бы примеряя к себе. Она зажигает свечи и общается с тобой через ту, помнишь, большую фотографию, сделанную для молодёжного театра в Кирове, когда тебе было 20 лет. Ты был моложе Валеры сейчас, но сколько мудрости во взгляде.
Когда-то мне эта фотография нравилась меньше других, а сейчас, а сейчас я с тобой через неё общаюсь и удивляюсь проницательности и живости прекрасных твоих глаз
Помнишь, молодой муж – будешь дарить любовь
Помнишь, как мы мечтали с тобой жить – работать в филармонии, подрабатывать в санаториях и главное – ты у меня молодой муж и, говоря попросту, будешь долго ещё дарить мне свою любовь
Борьба – «звёздный час». «Звёздный» – «РЕТРО». Всё рухнуло
24 года прошли очень быстро, трудно, интересно (помнишь, как мы добивались квартиры в Грозном и поставили всю республику «на уши», считая, что эта борьбы не на жизнь а на смерть – наш «звёздный час». А потом был ещё более «звёздный» и интересный. Тоже очень трудный – становление нашего «РЕТРО» – и вдруг всё внезапно рухнуло с твоей болезнью, далеко не первой, но решающей.
Я тебя не видела 100 лет. «Как жить?!»
А сейчас время ползёт, мне кажется, я тебя не видела сто лет. Как Валера маленький говорил, когда жил у бабы-Веры, и что-то ему не нравилось: «Как жить?!» Сейчас я повторяю его слова.
Какая у тебя была удивительная энергетика, она не исчезла после первого инсульта. Эта энергетика присутствует здесь и сейчас.
Целую тебя, мой ненаглядный, целую твои фотографии.
Твоя Наташа.
Лист № 17. Прощание
После ссоры. Вы устанете
После ссоры с сыном Павлик прощался с нами. Он говорил: «Скоро вы устанете от меня, я вам надоем, а потом вовсе буду в тягость и вы подумаете: «Лучше бы он умер».
Ты нам нужен. Спасаешь сына. «Ха, ха, ха, ха»
Я: « Павлуша, ну зачем ты так говоришь, откуда у тебя такие мысли? Нет, не захотим, ты нам нужен. Ну, что мы будем без тебя делать? Во-первых, ты спасаешь нашего сына. Что ли зря мы с тобой разводились?»
«Разведённая жена». Таких Пашей нет
– Он: «Ха-ха-ха-ха! Да, действительно, где ещё найдётся такая разведенная жена, которая столько бы терпела от своего бывшего супруга?
– Ну, вот! А во-вторых, ты подумай, что я буду делать одна? Ведь таких Пашей больше нет. Ты один-единственный и неповторимый. Мы все тебя любим.
В другой раз – (и всё выискивает моменты, когда я занята, рассеянна, отвечаю несерьёзно, первое, что придёт в голову, значит то, чему можно, наверняка, доверять) – спрашивает, и как-то так каверзно, что в ответ получает, будто лучше всего мне с ним было в первый год женитьбы.
Лучший год – «медовый год». Жара, беременность
Ну ещё бы! Медовый не месяц, а год! Да, быть может он и продлился. Но мы уехали в Грозный, на юг. Жара, я жару плохо переносила, беременность, капризность. Началось выживание.
«Мало» «Значит год того стоил»
Так что, на Пашин вопрос, когда мне было лучше всего с ним, я ответила:
– Один год.
Он заметил:
– Мало. И за этот год тебе теперь всю жизнь мучиться?
Я: «Почему же? Бывали и другие хорошие периоды нашей жизни. Да и потом – значит год того стоил!
Всё же Паша сокрушённо качал головой.
Последняя прогулка
Хорошо оделся. Жечь костёр – в хорошем, в плохом – на прогулку.
Дня за два-три мы с ним пошли на прогулку. Павлик, как никогда, аккуратно оделся (обычно он мне не позволяет вмешиваться в выбор своего прогулочного костюма: в хорошем – идёт жечь костёр, а в плохоньком – на прогулку со мной). Но в последнюю прогулку Павлик оделся (тщательно разбирая гардероб) очень хорошо. Я не захотела отстать от него: молодой муж!
Предчувствовал. «Старенькие» «Тебе 51 год»
Он, видимо, что-то предчувствовал. Когда вышли за калитку, сказал: «Ну, вот мы теперь с тобой старенькие…»
Глупая кокетка: «Какие это мы с тобой старички? Вовсе нет. Тебе 51 год всего». Паша: «Да разве в этом дело…»
(Потом, в больнице, врач говорила, что у него сосуды восьмидесятилетнего).
Купила по пути на «Кольцо» Паше шоколадку, банан.
«Дунай – Дунай». Роман и Франческа
Дошли до «Дуная» – вспомнил песню: «…Дунай, Дунай, а ну, узнай, где чей подарок…» Потом вспомнил песню и сам фильм «Роман и Франческа» (я, как всегда, всё перепутаю, что касается песен). Говорю: «Паша, устал, пошли домой».
На всё – кивала. «Пошли домой»
На обратном пути рассказывал что-то из истории. Я на всё кивала головой, следя за тем, чтобы вовремя увести от воспоминаний тяжёлого для него детства, да поддержать, чтобы легче ему было идти. Принесли фруктов, ещё чего-то, наверное. Так закончилась наша последняя прогулка.
Нежность
Странный взгляд. Хотел меня обнять. «Ты расстроился?»
Вспоминаю Пашин странный взгляд за несколько дней до. Он был ласково-приветливый и – куда-то в сторону. Я содрогнулась – таким необычным он мне показался после того, что ему предшествовало, и так непохоже это было на Пашу.
А случилось вот что.
Я подошла к Богом забытым огурцам, вернее – рассаде на окне, а Паша подсуетился и хотел меня обнять со спины. И – нужно же! – тут у меня пот, испарина, так называемый возрастной прилив (повышение температуры, сердцебиение, затем пот) Мне не захотелось Паше доставлять неприятные ощущения, и я осторожно отстранилась. Осторожно, но всё же! Он сказал, что я как будто подгадываю: как только он подходит – сразу «прилив»
Конечно, мне бы тут же, по прошествии неприятных симптомов, подойти к Павлику, – но меня смутил его приветливо-ласковый взгляд в сторону, в Никуда. Я спросила: «Павлик, ты рассердился?»
– Нет, что ты».
Последнее проявление чувств Стояли обнявшись. Повелось смолоду
Это было желание последнего прощального проявления чувств. После мы долго стояли с руками, сцепленными за спиной друг друга, обнявшись крепко. Это у нас повелось смолоду.
Плачет дождь. Песня «33» Возраст Христа
За окном плачет, словно осенью, дождь. Серо и тоскливо. Валера снова не работает. Уж нынче-то, наверное, приберём внизу. Вчера он почти написал ещё одну песню, «33» (возраст Христа) а я почти весь день просидела на кровати рядом с телефоном, принимала заявки на ремонт быт. техники, писала свой дневник, разбирала бумаги, много выкинула (до сих пор валяются на полу, рядом с кроватью) да мыли кошку Раю.
«Что я пишу» – «Хочешь, почитай». Читал, курил…
В половине одиннадцатого, вечером, Валера поинтересовался, что я всё время пишу. Я: «Хочешь, почитай».
Читал, курил, выходил на крыльцо. Когда вернулся, я, видимо, уже спала.
Философия. Жизнь – цепь утрат. Жизнь – это борьба
Сегодня, ещё до завтрака, пустилась с Валерой философствовать. Вместе пришли к выводу, что жизнь – это цепь утрат и приобретений. С сомнением отнеслись к определению «Жизнь – это борьба».
Вакуум. Красные гиганты. Вселенная
Потом говорили о вакууме, Бесконечности, скоплении Красных Гигантов, скорости, с которой несётся наша Галактика к ядру, о Вселенной и о множественности Вселенных, т.ч. получается – наша Вселенная имеет границы.
Таланты. Пример папы
Данко. Второе рождение. Сын уважает отца
Перешли на дела земные, заговорили о талантах. Валера считает, что талант, данный Богом, нельзя оставлять нереализованным.
Я привожу пример папы, который, как Данко, отдал своё сердце – зрителям. Да, они его любили, приветствовали иногда даже стоя, но потом уходили и забывали. Разве нужно за это отдавать свою жизнь? Сын сказал, что отец, быть может, кого-то спас, вселив надежду на лучшее, и для самого Павла эта творческая стихия на грани с подвигом, была вторым рождением после краха его мечты служить классическому искусству.
Сын уважает отца за его выбор – отдать всего себя людям.
Пылесос отремонтировала. Выходя, услышала Теперь – и навсегда.
Валера в это время мыл пол, Люба хотела пылесосить, но у неё пылесос не заработал. Тогда она принесла коробку с инструментами, и я отремонтировала, а заодно и почистила пылесборный мешочек. Выходя, услышала: «… И где-то хлопнет дверь, и дрогнут провода. Привет… мы будем счастливы теперь и навсегда». Пришла обратно, рыдая, и вся в слезах. Валера бросился ко мне – думал что-то со мной случилось.
Прощальный вальс. «Иоланта».
Я сказала, когда успокоилась» «Валерочка, ведь мы с папой – люди не случайные в творчестве, а для него обязательно наличие искусства сопереживания. Мне удавались трагические и романтические произведения, а у твоего папы заболело сердце после исполнения песни «Прощальный вальс» (он сидел за фортепиано и, аккомпанируя себе, брал такие изысканные аккорды и пел так искренно и самозабвенно, что я тоже прониклась его болью). Мы такими были и такими останемся.
Я могу плакать от красоты (так было на опере «Иоланта» – этой оде одному из наших органов чувств – зрению) причём именно тогда,, когда всё так замечательно заканчивается – Иоланта прозревает.
Так что, Валерочка, пожалуйста, не обращай внимания на мои слёзы – они начинаются внезапно, по разным причинам, сопровождаемые потоком мыслей и воспоминаний – и так же внезапно проходят.
Вчера писали аккорды к Славиной кассете, легли уставшие.
Можно ли менять судьбу?
Сегодня с утра – снова философия. Нас интересовало, может ли человек менять что-то в своей судьбе, или всё предопределено заранее?
Философия. Знания и оптимизм Погрешности. Право на выбор.
Я считала, что большие знания отнимают у человека оптимизм – он становится бездеятельным. А жизнь хороша, когда она наполнена неизвестностью. Лучше не знать, что всё предопределено заранее. К тому же существуют всюду погрешности, ошибки природы.
Мы с Валерой пришли к выводу, что человек имеет право на выбор, но этот выбор уже предопределён.
Великие
Будда. Великие. Их жизнь неблагополучна.
Сын рассказывал о Будде, который был ограждён от сложностей жизни, и когда однажды вышел за пределы замка, получил шок от увиденного, затем, размышляя, создал религию.
Мы разговорились о Великих, заметив, что их жизнь не всегда была благополучной.
Рождение при свече. Режим питания. Острые углы. «Ласточки поэзии»
Мне бы очень хотелось рассказать сыну о папе и его необычном рождении при свече, о вреде режима питания, о пользе острых углов в квартире – но зазвонил телефон, который находится рядом с моей кроватью (он и так прерывал разговор, ведь я – диспетчер по ремонту бытовой техники) и Валера ушёл в свой кабинет – видимо, «прошибли» «ласточки поэзии».
Природа. 15.07.04. Гроза. Малина
Утром была сильная гроза, которая быстро прошла, что очень характерно для нынешнего лета.
Люба и Валера собрали 3-хлитровую банку малины и ещё тарелку поставили на стол.
Лист № 20. Чёрный день – как это было
Ровно 60 дней
Сегодня, 15.07.04 – ровно 60 дней с того солнечного майского утра, отнявшего моего Любимого. Тогда, накануне, сын меня отправил домой спать, а сам ночевал в больнице около папы.
Рассвет. Звонок
На рассвете мы с Любой ожидали, предчувствуя дурное, этого звонка. Трубку взяла Люба, потом пришла ко мне, сообщила.
Я поехала уже к Валере. В коридоре мы долго стояли обнявшись. Ему было очень тяжело. Но он принял последнее дыхание отца, отдав ему свой долг.
Помню, поделился – когда он услышал роковые слова от врача и остался один – ему захотелось напиться до умопомрачения и лечь под дерево прямо около больницы.
Чёрный день дома. Валера дома Отогревал мне руки
Приехали домой, Валера целый день тёр и отогревал мне руки и ноги, онемевшие и похолодевшие. Мы, практически, не плакали.
Но Паша!... Душа Павлика… Свой домик Родные не могут забрать
Но Паша! Трудно душе смотреть на свой домик, в котором она жила и с которым чужие равнодушные люди в белых халатах обращаются, как с предметом.
Родные не могут забрать его – таков порядок.
Прощание» и «Неудачи» будет глава «Музыкальный ансамбль «РЕТРО» – это новый виток творчества нашей музыкальной семьи, вернувшейся на родную землю.
Н.Новгород. Прощание.
Лист № 15. Сновидения
9.07.04. Танго «Воспоминание» «Не нужно ни репетиций, ни концертов»
Дней через 10 после Пашиной смерти, примерно 27.05.04., мне снилось, будто Павлик в пустом зрительном зале клуба Кринова сидит и наблюдает, как я дистанционкой пытаюсь включить магнитолу, стоящую впереди, на возвышении.
Наконец, мне это удаётся, и громко звучит последняя фраза танго «Воспоминание» в нашем, ансамбля «РЕТРО» исполнении. К концу звуки затихают, растаивая в воздухе. И тут же Павлик по-деловому, как и положено руководителю, распоряжается, обращаясь ко мне: «Всё, выключай. Больше не нужно ни репетиций ни концертов».
Он продолжает сидеть в зале, а я иду за занавес на сцену. Там много людей, я встречаю знакомую с тяжёлой больной походкой. Она меня спрашивает: «Я слышала, здесь произошло какое-то трагическое событие, у кого, не знаешь ли?»
– У нас это, у меня, – отвечаю я, чуть не плача.
– Что случилось? С кем? Папа? Мама? – спрашивает она очень обеспокоенно.
– И папа умер, и мама. Но у меня умер Павлик! – рыдаю я, и в слезах просыпаюсь. Это горькое пробуждение.
Мой сон 1.05.04 в зале мама, папа и тётя Оля. «Что здесь делаете?»
Я вхожу в наш зал и вижу, – за овальным столом сидят мама, папа и тётя Оля (умерла 24 года назад, а родители – 3,5 и 7,5 лет).
Я говорю: «Понятно, что мама и папа сюда пришли, а Вы, тётя Оля, что здесь делаете?» Они молчат и смотрят на меня печально.
Проснулась – не придала значения. Ведь приходили ко мне, не звали, ничего не советовали, – значит, беспокоиться нечего.
Мне бы хоть в этом случае и после Пашиного сна – сходить в церковь!
Пашин сон (знаковый) (13.05.04) Снился Финский (посёлок в Заволжье)
Дня за два перед комой Паша серьёзно меня спросил, не знаю ли, что означает его сон. (Он иногда меня просил толковать сны. Ему часто снился дом на Финском (посёлок в Заволжье) в котором жил в детстве, умершие родственники – дедушка и бабушка, брат и другие).
Умершие родственники «Пришли все» Не звали. Жёг костёр «Час суда»
Но здесь он сказал: «Пришли все».
Я спросила: «Звали?»
– Нет.
Я говорю: «Пашенька, солнышко, всё же поостерегись, гулять не ходи, в огороде ничего не делай (да и шёл мелкий дождик) если хочешь – посиди на крылечке.
Но на следующий, или через день, он уже ходил в сад и, видимо, жёг костёр, как обычно, но когда Люба пошла его звать на «Час суда» – уже шёл навстречу, сам определив время своей, одной из любимых, передачи. И всё. И был день. И настало утро…
«Своих не зовут»
Игорь, тот самый, что в начале книги (с Пашей они часто, со знанием дела, обсуждали исторические темы – жаль, что мне пришлось с ним расстаться) сказал о Пашином сне и о том, что умершие родственники с собой его не звали: «Своих не зовут».
Лист № 16. Моё письмо Павлику
Милый Павлик! Сейчас перечитала все страницы, всё то, что подчёркнуто красной пастой – и стало легче. Если бы ты знал, как я тебя люблю! Первоначально я хотела тебе писать письма, но некуда их отправлять! Помнишь, как мы танцевали с тобой на симпозиуме, где ты случайно встретил своего однополчанина (одного из близнецов) который вёл дискотеку и специально для нас исполнил песню «Драгоценная ты моя женщина». Мне показалось, ты ревновал меня ко взглядам (хотя я и отказывала приглашающим на танец) и был со мной особенно ласков и нежен.
Пашенька, солнышко, ты думал, что больной, нам, здоровым, здесь мешаешь. Ты знаешь, какой здесь разгром, всё валится из рук, и нет руководящего начала, каким был ты! Помнишь, я тебе говорила, что твоя задача нас направлять, давать задания и спасать семью от поставляемых жизнью губительных задач (для решения которых нам с тобой пришлось даже развестись).
Развод. Мы оставались вместе
Может быть, сознание того, что по бумагам я тебе – не жена – тоже угнетало тебя, хотя мы оставались венчаны и «только смерть могла разлучить нас». А сейчас «… я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду».
Телефонные звонки. Люба наблюдает за мной.
Иногда я слышу телефонные звонки. Когда беру трубку – на той стороне молчат и я думаю, – может быть, это ты. Хотя бы услыхать родной, такой красивый голос, или проснуться – быть может, всё это дурной сон.
Люба, поглядывая из кухни на мои терзания, одобряет их, она считает, что я осталась молодой наивной и любящей – это хорошо. Удивляется только, почему родные не выражают такую любовь при жизни человека, которым так дорожат.
Деревянные коробки. Свечи. Общается с тобой через фотографию
После твоего перехода в другое состояние, Люба долго приглядывалась к деревянным коробкам с красивыми лентами, как бы примеряя к себе. Она зажигает свечи и общается с тобой через ту, помнишь, большую фотографию, сделанную для молодёжного театра в Кирове, когда тебе было 20 лет. Ты был моложе Валеры сейчас, но сколько мудрости во взгляде.
Когда-то мне эта фотография нравилась меньше других, а сейчас, а сейчас я с тобой через неё общаюсь и удивляюсь проницательности и живости прекрасных твоих глаз
Помнишь, молодой муж – будешь дарить любовь
Помнишь, как мы мечтали с тобой жить – работать в филармонии, подрабатывать в санаториях и главное – ты у меня молодой муж и, говоря попросту, будешь долго ещё дарить мне свою любовь
Борьба – «звёздный час». «Звёздный» – «РЕТРО». Всё рухнуло
24 года прошли очень быстро, трудно, интересно (помнишь, как мы добивались квартиры в Грозном и поставили всю республику «на уши», считая, что эта борьбы не на жизнь а на смерть – наш «звёздный час». А потом был ещё более «звёздный» и интересный. Тоже очень трудный – становление нашего «РЕТРО» – и вдруг всё внезапно рухнуло с твоей болезнью, далеко не первой, но решающей.
Я тебя не видела 100 лет. «Как жить?!»
А сейчас время ползёт, мне кажется, я тебя не видела сто лет. Как Валера маленький говорил, когда жил у бабы-Веры, и что-то ему не нравилось: «Как жить?!» Сейчас я повторяю его слова.
Какая у тебя была удивительная энергетика, она не исчезла после первого инсульта. Эта энергетика присутствует здесь и сейчас.
Целую тебя, мой ненаглядный, целую твои фотографии.
Твоя Наташа.
Лист № 17. Прощание
После ссоры. Вы устанете
После ссоры с сыном Павлик прощался с нами. Он говорил: «Скоро вы устанете от меня, я вам надоем, а потом вовсе буду в тягость и вы подумаете: «Лучше бы он умер».
Ты нам нужен. Спасаешь сына. «Ха, ха, ха, ха»
Я: « Павлуша, ну зачем ты так говоришь, откуда у тебя такие мысли? Нет, не захотим, ты нам нужен. Ну, что мы будем без тебя делать? Во-первых, ты спасаешь нашего сына. Что ли зря мы с тобой разводились?»
«Разведённая жена». Таких Пашей нет
– Он: «Ха-ха-ха-ха! Да, действительно, где ещё найдётся такая разведенная жена, которая столько бы терпела от своего бывшего супруга?
– Ну, вот! А во-вторых, ты подумай, что я буду делать одна? Ведь таких Пашей больше нет. Ты один-единственный и неповторимый. Мы все тебя любим.
В другой раз – (и всё выискивает моменты, когда я занята, рассеянна, отвечаю несерьёзно, первое, что придёт в голову, значит то, чему можно, наверняка, доверять) – спрашивает, и как-то так каверзно, что в ответ получает, будто лучше всего мне с ним было в первый год женитьбы.
Лучший год – «медовый год». Жара, беременность
Ну ещё бы! Медовый не месяц, а год! Да, быть может он и продлился. Но мы уехали в Грозный, на юг. Жара, я жару плохо переносила, беременность, капризность. Началось выживание.
«Мало» «Значит год того стоил»
Так что, на Пашин вопрос, когда мне было лучше всего с ним, я ответила:
– Один год.
Он заметил:
– Мало. И за этот год тебе теперь всю жизнь мучиться?
Я: «Почему же? Бывали и другие хорошие периоды нашей жизни. Да и потом – значит год того стоил!
Всё же Паша сокрушённо качал головой.
Последняя прогулка
Хорошо оделся. Жечь костёр – в хорошем, в плохом – на прогулку.
Дня за два-три мы с ним пошли на прогулку. Павлик, как никогда, аккуратно оделся (обычно он мне не позволяет вмешиваться в выбор своего прогулочного костюма: в хорошем – идёт жечь костёр, а в плохоньком – на прогулку со мной). Но в последнюю прогулку Павлик оделся (тщательно разбирая гардероб) очень хорошо. Я не захотела отстать от него: молодой муж!
Предчувствовал. «Старенькие» «Тебе 51 год»
Он, видимо, что-то предчувствовал. Когда вышли за калитку, сказал: «Ну, вот мы теперь с тобой старенькие…»
Глупая кокетка: «Какие это мы с тобой старички? Вовсе нет. Тебе 51 год всего». Паша: «Да разве в этом дело…»
(Потом, в больнице, врач говорила, что у него сосуды восьмидесятилетнего).
Купила по пути на «Кольцо» Паше шоколадку, банан.
«Дунай – Дунай». Роман и Франческа
Дошли до «Дуная» – вспомнил песню: «…Дунай, Дунай, а ну, узнай, где чей подарок…» Потом вспомнил песню и сам фильм «Роман и Франческа» (я, как всегда, всё перепутаю, что касается песен). Говорю: «Паша, устал, пошли домой».
На всё – кивала. «Пошли домой»
На обратном пути рассказывал что-то из истории. Я на всё кивала головой, следя за тем, чтобы вовремя увести от воспоминаний тяжёлого для него детства, да поддержать, чтобы легче ему было идти. Принесли фруктов, ещё чего-то, наверное. Так закончилась наша последняя прогулка.
Нежность
Странный взгляд. Хотел меня обнять. «Ты расстроился?»
Вспоминаю Пашин странный взгляд за несколько дней до. Он был ласково-приветливый и – куда-то в сторону. Я содрогнулась – таким необычным он мне показался после того, что ему предшествовало, и так непохоже это было на Пашу.
А случилось вот что.
Я подошла к Богом забытым огурцам, вернее – рассаде на окне, а Паша подсуетился и хотел меня обнять со спины. И – нужно же! – тут у меня пот, испарина, так называемый возрастной прилив (повышение температуры, сердцебиение, затем пот) Мне не захотелось Паше доставлять неприятные ощущения, и я осторожно отстранилась. Осторожно, но всё же! Он сказал, что я как будто подгадываю: как только он подходит – сразу «прилив»
Конечно, мне бы тут же, по прошествии неприятных симптомов, подойти к Павлику, – но меня смутил его приветливо-ласковый взгляд в сторону, в Никуда. Я спросила: «Павлик, ты рассердился?»
– Нет, что ты».
Последнее проявление чувств Стояли обнявшись. Повелось смолоду
Это было желание последнего прощального проявления чувств. После мы долго стояли с руками, сцепленными за спиной друг друга, обнявшись крепко. Это у нас повелось смолоду.
Плачет дождь. Песня «33» Возраст Христа
За окном плачет, словно осенью, дождь. Серо и тоскливо. Валера снова не работает. Уж нынче-то, наверное, приберём внизу. Вчера он почти написал ещё одну песню, «33» (возраст Христа) а я почти весь день просидела на кровати рядом с телефоном, принимала заявки на ремонт быт. техники, писала свой дневник, разбирала бумаги, много выкинула (до сих пор валяются на полу, рядом с кроватью) да мыли кошку Раю.
«Что я пишу» – «Хочешь, почитай». Читал, курил…
В половине одиннадцатого, вечером, Валера поинтересовался, что я всё время пишу. Я: «Хочешь, почитай».
Читал, курил, выходил на крыльцо. Когда вернулся, я, видимо, уже спала.
Философия. Жизнь – цепь утрат. Жизнь – это борьба
Сегодня, ещё до завтрака, пустилась с Валерой философствовать. Вместе пришли к выводу, что жизнь – это цепь утрат и приобретений. С сомнением отнеслись к определению «Жизнь – это борьба».
Вакуум. Красные гиганты. Вселенная
Потом говорили о вакууме, Бесконечности, скоплении Красных Гигантов, скорости, с которой несётся наша Галактика к ядру, о Вселенной и о множественности Вселенных, т.ч. получается – наша Вселенная имеет границы.
Таланты. Пример папы
Данко. Второе рождение. Сын уважает отца
Перешли на дела земные, заговорили о талантах. Валера считает, что талант, данный Богом, нельзя оставлять нереализованным.
Я привожу пример папы, который, как Данко, отдал своё сердце – зрителям. Да, они его любили, приветствовали иногда даже стоя, но потом уходили и забывали. Разве нужно за это отдавать свою жизнь? Сын сказал, что отец, быть может, кого-то спас, вселив надежду на лучшее, и для самого Павла эта творческая стихия на грани с подвигом, была вторым рождением после краха его мечты служить классическому искусству.
Сын уважает отца за его выбор – отдать всего себя людям.
Пылесос отремонтировала. Выходя, услышала Теперь – и навсегда.
Валера в это время мыл пол, Люба хотела пылесосить, но у неё пылесос не заработал. Тогда она принесла коробку с инструментами, и я отремонтировала, а заодно и почистила пылесборный мешочек. Выходя, услышала: «… И где-то хлопнет дверь, и дрогнут провода. Привет… мы будем счастливы теперь и навсегда». Пришла обратно, рыдая, и вся в слезах. Валера бросился ко мне – думал что-то со мной случилось.
Прощальный вальс. «Иоланта».
Я сказала, когда успокоилась» «Валерочка, ведь мы с папой – люди не случайные в творчестве, а для него обязательно наличие искусства сопереживания. Мне удавались трагические и романтические произведения, а у твоего папы заболело сердце после исполнения песни «Прощальный вальс» (он сидел за фортепиано и, аккомпанируя себе, брал такие изысканные аккорды и пел так искренно и самозабвенно, что я тоже прониклась его болью). Мы такими были и такими останемся.
Я могу плакать от красоты (так было на опере «Иоланта» – этой оде одному из наших органов чувств – зрению) причём именно тогда,, когда всё так замечательно заканчивается – Иоланта прозревает.
Так что, Валерочка, пожалуйста, не обращай внимания на мои слёзы – они начинаются внезапно, по разным причинам, сопровождаемые потоком мыслей и воспоминаний – и так же внезапно проходят.
Вчера писали аккорды к Славиной кассете, легли уставшие.
Можно ли менять судьбу?
Сегодня с утра – снова философия. Нас интересовало, может ли человек менять что-то в своей судьбе, или всё предопределено заранее?
Философия. Знания и оптимизм Погрешности. Право на выбор.
Я считала, что большие знания отнимают у человека оптимизм – он становится бездеятельным. А жизнь хороша, когда она наполнена неизвестностью. Лучше не знать, что всё предопределено заранее. К тому же существуют всюду погрешности, ошибки природы.
Мы с Валерой пришли к выводу, что человек имеет право на выбор, но этот выбор уже предопределён.
Великие
Будда. Великие. Их жизнь неблагополучна.
Сын рассказывал о Будде, который был ограждён от сложностей жизни, и когда однажды вышел за пределы замка, получил шок от увиденного, затем, размышляя, создал религию.
Мы разговорились о Великих, заметив, что их жизнь не всегда была благополучной.
Рождение при свече. Режим питания. Острые углы. «Ласточки поэзии»
Мне бы очень хотелось рассказать сыну о папе и его необычном рождении при свече, о вреде режима питания, о пользе острых углов в квартире – но зазвонил телефон, который находится рядом с моей кроватью (он и так прерывал разговор, ведь я – диспетчер по ремонту бытовой техники) и Валера ушёл в свой кабинет – видимо, «прошибли» «ласточки поэзии».
Природа. 15.07.04. Гроза. Малина
Утром была сильная гроза, которая быстро прошла, что очень характерно для нынешнего лета.
Люба и Валера собрали 3-хлитровую банку малины и ещё тарелку поставили на стол.
Лист № 20. Чёрный день – как это было
Ровно 60 дней
Сегодня, 15.07.04 – ровно 60 дней с того солнечного майского утра, отнявшего моего Любимого. Тогда, накануне, сын меня отправил домой спать, а сам ночевал в больнице около папы.
Рассвет. Звонок
На рассвете мы с Любой ожидали, предчувствуя дурное, этого звонка. Трубку взяла Люба, потом пришла ко мне, сообщила.
Я поехала уже к Валере. В коридоре мы долго стояли обнявшись. Ему было очень тяжело. Но он принял последнее дыхание отца, отдав ему свой долг.
Помню, поделился – когда он услышал роковые слова от врача и остался один – ему захотелось напиться до умопомрачения и лечь под дерево прямо около больницы.
Чёрный день дома. Валера дома Отогревал мне руки
Приехали домой, Валера целый день тёр и отогревал мне руки и ноги, онемевшие и похолодевшие. Мы, практически, не плакали.
Но Паша!... Душа Павлика… Свой домик Родные не могут забрать
Но Паша! Трудно душе смотреть на свой домик, в котором она жила и с которым чужие равнодушные люди в белых халатах обращаются, как с предметом.
Родные не могут забрать его – таков порядок.