Вспоминая Александра Альбертовича, художница Лариса Лукьяновна Беляева сказала о том, что однажды ей понадобился целый год роста и движения в творчестве и развитии собственной личности для того, чтобы понять верность и точность одного Сашиного замечания. Сегодня в поле моего зрения попал фрагмент (в сборнике докладов о Марине Цветаевой), который стал для меня запоздалым открытием, ключом к тому, что делал Саша лет 7 назад. Я вспоминаю один из проектов Родничков (в июне 2009 г.), в разработке которого принимала участие. По Сашиной просьбе я старалась детально описать его идею очередного похода: писала планы, обоснования, ожидаемые результаты, предлагала варианты представления этих результатов, и т.д. Все это должно было войти в Альманах с простым названием «Роднички». А для этого живые материалы надо собирать непрерывно! Само задание для участников похода – детей среднего и старшего школьного возраста – звучало так: «Возьмите с собой любимого героя». Любого: киношного, мультяшного, книжного. Если возможно, то и – книжку в рюкзак...
Ребятам было очень трудно сжиться с этим заданием. И мне было не менее трудно сделать это задание удобным и понятным для них, таким, чтобы они почувствовали не скованность от непонятности, а ту свободу творчества, которую Саша от них ждал. А все потому, что я сама не понимала: что ребята будут делать на Родничках с этим героем? И мы с Сашей много времени проводили в беседах в его маленькой уютной квартирке: обсуждали, советовались, спорили... Я допытывалась:
– Саш! Вот взяли дети какого-нибудь Чебурашку или Гарри Поттера на пикник, положили в рюкзак книгу. Дальше что? Что они должны с ним делать на Родничках?
Саша, подумав, с улыбкой:
– Сливаться с природой!
Ему было почти невозможно назвать словами то, что он предощущал. Я стала задавать наводящие вопросы:
– Как именно сливаться? Менять окраску, как хамелеоны? Им надо приготовить маск-халаты? Или разукрасить тела под цвет окружающей среды?
Саша смеется над моим непониманием таких простых вещей. Для него-то это так очевидно, причем на глубинном, сущностном уровне! Он это всей кожей чувствует!.. Отвечает неторопливо, отрывисто:
– Надо, чтобы ребята посмотрели на этот мир глазами своего героя, попробовали поступать, думать, чувствовать так, как он. Со стороны посмотреть! Не так, как они сами! Как другой! По-другому, понимаешь? И на себя так же – со стороны... Это такой эксперимент, новый опыт для них. Как-то выскочить из своего сознания и проникнуть в чужое... Как в свое... Ощутить его изнутри. Родным ощутить. Таким же, как свое собственное. Понятным! Надо, чтобы умели чувствовать боль дерева, когда ему ветку ломают.
– Саш, у дерева нет нервных клеток и мозга, нет болевых ощущений. А на месте сломанной ветки вырастут еще несколько – пучком, из спящих почек. Так садовники формируют крону.
Саша слегка поморщился:
– Причем тут садовники? У дерева, может, и нет мозга. А у нас-то есть! Надо, чтобы все берегли природу: не ломали деревья, не загрязняли Роднички... Кстати, есть версия, что растение чувствует недоброе намерение человека и реагирует. Пугается, дрожит листочками, температурит... Посмотри в интернете... В общем, это такое задание. Для экстрима...
– Так ведь – не удобное!
– Да, наверное... Но, если сказать: «Почувствуйте, как другой человек,» – это может восприниматься как абстракция, а ребятам нужна конкретика. Потому я и говорю о литературном герое: о том, кого они знают, любят, кому доверяют.
– Так, может, упростить задачу: посмотреть на мир, как мама и папа?
– Нет, это слишком просто. И потом, могут быть неожиданности. Не у всех есть папы и мамы. И отношения с родителями могут быть не однозначными. А с литературным героем мы ничем не рискуем. Дети его сами выбирают, в отличие от родителей. И потом, это просто интересно!
На том и остановились…
Саша часто жаловался на то, что ему не на кого опереться. Каждый год – новые дети. И все проекты – как бы ознакомительные. Дети с удовольствием участвуют. Один раз... Повторно в эти походы по окрестностям идут единицы. И мы очень часто обсуждали сами методики: план похода, приемы, мотивацию... Т.е. задачи серьезные, сугубо педагогические, скучные. Это – та учительская кухня, которую дети не видят, и о которой им знать не обязательно. Что-то из моих идей Саша напрямую включал в работу, что-то усовершенствовал или использовал абсолютно в другом ракурсе. Мне, человеку очень далекому от профессиональной педагогики, было интересно решать принципиально новые, ни на что прежнее не похожие задачи. И продолжалось это много лет.
А в тот поход на Роднички я «взяла с собой» дорогого моей душе поэта Марину Ивановну Цветаеву. В моей сумке был отпечатанный на принтере портрет, стихотворение и рассказ о нем – из записных книжек дочери, Ариадны Эфрон. Моя дочь Ира «взяла с собой» Маленького принца Экзюпери. С книжкой, конечно.
Я приехала утром, после ночной смены. (А Ира уехала вместе с командой еще вчера. Ночью был дождь. На работе я очень переживала: как там дети?!)
И вот – вечер у костра под журчание родничков. Забавно выглядели светящиеся экраны двух ноутбуков на фоне сугубо туристического привала. «Приглашенных» в поход любимых литературных героев ребята представляли по очереди. Дошла очередь и до меня. Я установила портрет Марины Цветаевой так, чтобы все видели, (думаю, что отблески костра придавали живость чертам лица), и прочла свою «домашнюю заготовку».
Сейчас уже не вспомнить, как моя Ира представляла своего героя – Маленького принца, и что с ним было дальше. Помню, что по заданию Саши все пытались писать «ландшафтные сказки»: в окружающей природе надо было увидеть персонажа. В деревьях, в холмах, на кого они похожи... И сочинить историю. Из всего придуманного потом составятся «Легенды Родничков». Мы с Ирой тоже принимали участие: бродили по окрестностям, всматривались, вслушивались, фантазировали. Потом зачитывали вслух. Потом пытались собрать все записи. Была такая идея: после похода сделать небольшой журнал о нем, со всеми текстами и фотографиями. Но как-то слабо это продвигалось. В моем архиве – только мои материалы. Остальное – то ли у Саши, то ли вообще кануло во времени. А жаль! Хорошая была идея. Сейчас этот журнал можно было бы взять в руки, посмотреть, вспомнить...
Нет, я не забыла о цитате, о которой говорила в начале. Звучит она так: «Личное имя, по мнению П.Флоренского, в литературных произведениях является «категорией познания личности». Силу личностных форм собственные имена имеют не только по отношению к их носителям, но и к автору художественного произведения, поскольку сам выбор имен персонажей, способ подачи этих имен в тексте, формы употребления, характер художественного преломления отражают специфическую организацию творящего сознания.»1
Удивительно, правда?! Как она все проясняет! Скорее всего, Саша знал мысли Флоренского, потому что в домашней библиотеке, которую его дети перенесли в «Румб», том П.Флоренского есть. И сам Саша, видимо, шел тем же путем, что и философ. И путь этот был для Саши интуитивно прост и ясен. Герои, которых ребята брали с собой, ему, Учителю, многое говорили о самих учениках. Это был его способ почувствовать и понять каждого изнутри, смотреть на мир его глазами и находить ту – единственно верную и действенную – тропинку к сердцу ребенка. И, как Учителю, дать каждому ученику индивидуально то, в чем он больше всего нуждается. Великая мудрость и огромный труд! А нам-то казалось, что все происходит само собой и даже – хаотически…
Пока человек жив, люди редко задумываются о том, что он значит в их жизни. Осмысление его влияния и значения в жизни приходит позже, и наступает осознание: как глубок след его в душе и значим – в мире!..
Группа ребят, собравшаяся в том походе, оказалась очень дружной. Много лет они оставались рядом с Сашей, активно и творчески воплощали его и свои идеи. Прекрасные выросли люди! Сейчас понимается уникальность Саши как учителя. Как он умел разглядеть в каждом ребенке чудесное зернышко, лелеять и растить его! Причем, вовсе не в тепличных условиях, а предлагая экстрим в разных формах. Он закалял ребят духовно и физически, оставаясь как бы в стороне: «Вы сами, вы можете...»
Он умел предоставлять полную свободу в обширнейших, но жестких границах, которые сам устанавливал. Саша неустанно, изо дня в день, из года в год неизменно оставался рядом. Останавливаешься – подтолкнет; не справляешься – поможет; заносит на повороте – поддержит, чтоб не свалился... А если просто упадешь – сам, случайно, – то он постоит и посмотрит, как поднимаешься, убедится, что все в порядке. И так далее, и так далее, и так далее...
Звонок по телефону, случайная встреча на улице, короткая прогулка к морю, заранее назначенная встреча – все это всегда было насыщено смыслом, обдумыванием задачи, проблемы, идеи, поиском новых путей, приемов, уточнением, развитием, совершенствованием старых...
Я вспоминаю многочисленные случаи общения с Сашей, вижу наших взрослых молодых людей, и так радостно от того, что мне удалось в какой-то малой степени поучаствовать в Сашиной уникальной педагогике и, учась у него, что-то подсказывать ему самому.
После его ухода еще девяти дней не прошло. Так давно его не хватает! Так рано! И теперь уже приходится говорить о Саше что-то обобщенное, очень нужное, главное о том, чему можно учиться у него бесконечно даже сейчас, только вспоминая и осмысляя...
29 сентября 2015
------------------
1 Е.Ю. Муратова, «Роль мифологических и библейских имен в поэтике Марины Цветаевой» / В сб.: «Чужбина, Родина моя!». XI Международная научно-тематическая конференция (9 – 11 октября 2003 года), стр. 454. – Дом-музей Марины Цветаевой, Москва, 2004.
************
Подробнее о походе http://stihi.ru/avtor/sofien&book=59#59