Четыре дня пешком с альбомом по острову. Этим холодным летом погода не слишком балует, предлагая долгожданное солнце, как манну небесную сынам Израилевым во время странствия по Аравийской пустыне. На машине здесь путешествовать не стоит, что-то сразу теряется. Лучше своими ногами почувствовать размеры этого небольшого мира, который не терпит суеты и торопливости. Если люди никуда не спешат, у них нет необходимости расталкивать друг друга локтями...
Наверное, этот знаменитый архипелаг на Ладожском озере не нуждается в долгом представлении моим читателям. Красивейший уголок России, а для православных он является ее духовным сердцем. Постепенное обретение особого состояния, которое потом увозят с собой. Это куда ценнее многих красивых сувениров. На лицах встречных людей улыбки, доброта и смирение, здесь тебе рады. Незаметно с тобой тоже происходит что-то хорошее. Люди здесь легко отзываются, помогают друг другу и отказываются от материального вознаграждения. Кажется, что это доставляет им в обоюдную радость. На Валааме вообще разговаривают немного иначе, на другом русском языке, лишенном грубости и ненужных пустых эмоций. Мир незапертых дверей, отрезанный от окружающего студеной ладожской водой. Эти слова не следует понимать только в буквальном, прямом смысле.
Молитва у художника в таком месте чаще всего исходит через его рисунок. Работа над Спасо-Преображенским собором у меня немного затянулась. Сильный дождь не раз прерывал ее, но потом солнце щедро засверкало на умытой небесной лазури куполов храма. Рисовал и слушал величавый перезвон колоколов. Подошел священник, посмотрел и улыбнулся:
- Какая радостная благодать...
Вспомнил, что уже видел этого священника в храме на утренней службе. В это время я сидел на лавке в уголке, слушал славные валаамские распевы и тихонько рисовал прихожан. Он подошел ко мне и покачал головой, однако замечания делать не стал. Сам себе тогда рассудил так: все, что не запрещено, делать здесь можно, если не мешать другим. Через некоторое время снова принялся за свое занятие.
Среди затерянных в лесной глуши скитов и часовен на Валааме еще сохранилась настоящая тишина и покой. Вот так, шел однажды по лесной дороге и зашел в стоявшую на скальном выступе деревянную часовню Сергия Радонежского. В ней никого не было. Прежде никогда бы так в храме не сделал, а тут взял в руки лежавший псалтирь и принялся читать его там, где открылось. Оказались псалмы Давида, молитва кающегося грешника. Голос у меня в пустых стенах тогда зазвучал необычно громко и красиво, сам не узнал его и удивился. Будто, не мой он был совсем...
Уезжал отсюда с неподдельной грустью. Стояла тишина и безветрие, серая гладь озерной воды на горизонте сливалась с небом. Оттого не было меж них границ и появлялось странное, нереальное ощущение полета острова вместе с его многими храмами. Этот мир показался мне исчезающим и совершенно незащищенным перед набиравшим силу злом.
Хрупка чудо-красота здешняя, каждый в ней теперь свою правду искал, да не всякий ее творил. Может быть с прибытком и выгодой путали? Что тогда оставим своим детям и внукам?
Поделился впечатлениями о поездке со своими друзьями. Кто-то из них сказал, что Валаам меня принял...
На снимке рисунок автора: Валаам. Спасо-Преображенский собор