По мотивам одноименного
рассказа Н.Н.Каразина.
Рисунок Н.Н.Каразина к его
рассказу "Не в добрый час", 1885 год.
Предисловие к поэме.
Каразин, Николай Николаевич (1842 - 1908). Писатель, журналист, художник, военный. Имеющий ордена и золотое оружие (сабля — з.оружие, причисленное к статусу государственного ордена с надписью " за храбрость") полученное им в 1867 году от генерала К.П. Кауфмана, за храбрость проявленную в бою на Зерабулакских высотах, где Н.Н. Каразин во главе своего полубатальона стремительными атаками задержал главные силы бухарцев.
В 1870 году, Н.Н. Каразин вышел в отставку с чином капитана и мундиром.
С этого времени он начинает заниматься литературной и художественной деятельностью. (Материал из Википедии).
Рассказ Каразина — "Не в добрый час" впервые был опубликован им в журнале "Нива"
в 1885 году (№46). Где он описывает события произошедшие с ним — "Лет двадцать тому назад..."(Н.К.)
В этом рассказе он описывает трудности с которыми пришлось столкнуться в пути первым переселенцам из России в только что завоеванный Туркестан.
"Пришлось и мне ехать тогда же..." — пишет он — "правда не в первый раз... я уже был опытный степной волк, и эта опытность мне сильно пригодилась, когда то и дело пришлось выручать безнадежно засевших в пустыне новичков.
...В форте №2, по туземному "Кармакчи" (Совр. пос. Джусалы, Кзыл - Ординской обл., А.Л.) я застал на дворике почтовой станции несколько разнокалиберных тарантасов, тяжело груженных, носивших следы всяких дорожных аварий: смятые верхи и кузова обличали неоднократные падения, перепутанные веревками колеса и подвязанные брусками дроги и оси не внушали доверия..."
Сменных лошадей для экипажей тогда приходилось ждать по нескольку дней, так как
"...дурная соленая вода и бескормица при непривычном труде морили лошадей тысячами."(Н.К.)
Далее он пишет: "Между проезжающими я заметил одну даму, не молодую, но и не старую еще, лет около тридцати пяти, с четырьмя малолетними детьми, от грудного до двенадцатилетнего возраста. Ехала эта дама одна без всякой прислуги, неся на себе все заботы и печали такого далекого и многотрудного пути.
Я не замедлил познакомиться с нею и узнал, что у нее в Ташкенте есть муж. Оказавшийся даже моим хорошим знакомым, старослуживым степняком, решившимся наконец выписать из России навсегда свое семейство".
Из разговора с ней Н.Н. Каразин узнал, что Марья Алексеевна, — так звали его новую знакомую, находится в пути уже тридцать восьмой день.
Она ему рассказывает: "Девочка у меня третью неделю в лихорадке... Мальчик, старший, что-то скучноват стал... Трудно! Дал бы господь добраться до дому!"
"Целый день возился я, чтобы достать лошадей под ее тарантас, - пишет Н.Каразин - ездил в аулы верст за пятнадцать и только к вечеру добыл наконец кое-какую сборную тройку".
Приключения героев рассказа: "Не в добрый час", я изложил в одноименной поэме. Стараясь по возможности не отступать от текста оригинала.
Не в добрый час
I
Осень, степь. Дороги лента.
Облака плывут во сне.
Годы взятия Ташкента.*
Я с винтовкой на коне.
Тракт почтовый, путь не близкий,**
С Казалинска на Ташкент.
По низинам грязь раскисла,
Вдалеке повозки тент.
Вот на станции почтовой
Вижу старый тарантас.***
Едет через край суровый
Мать с детьми — не в добрый час.
Лишь одно названье: едет.
Нет на смену лошадей.
В лихорадке дочка бредит.
Путь тяжел, не для детей.
А детей всего четыре.
Ни прислуги, ни родни.
Впереди пески, такыры
И безрадостные дни.
Едет к мужу — вот счастливец.
Он в полку штабс-капитан.****
Мой знакомый-сослуживец,
Вместе свел нас Туркестан.*****
Что ж, беру на попеченье
Многодетную семью.
Дал детишкам по печенью,
Фляжку матери свою.
Поспешил к степным аулам.
Там достал я лошадей.
В тарантас сложив баулы,
В путь-дорогу поскорей!
Но вот только поздновато:
Час прошел и нет зари.
Разбросал по небу злато
Вечер, звезды-фонари.
Лишь часу в четвертом ночи
Путь осветит месяц нам.
Тарантас скрипит не очень.
Мать с детьми предались снам.
II
Тракт пошел правее, низом,
Камышом — вдоль Сыр-Дарьи.
А она в тумане сизом
Катит воды вдаль свои.
Тройка наша чуть живая
Тянет древний тарантас.
А ямщик под малахаем
Задремал в унылый час.
Слышу: плачут, словно дети —
За рекой шакалов хор.
Мне знакомы песни эти
В Туркестане с давних пор.
Такова уж их природа,
Это вовсе не беда.
Тут беда другого рода,
Тигры, тигры иногда
Здесь выходят на охоту.
Не коснется может нас.
Слышал: в прошлую субботу
Тигр напал на тарантас.
Вот опять шакалов трели.
Это думаю к добру.
Если б тигры тут сидели,
Те запели бы к утру.
III
Ночь темней, а чаща гуще.
Смолк шакалов стройный хор.
А сомнения все пуще,
И в душе немой укор.
Тут ямщик-киргиз встряхнулся,
С облучка чуть не упал.
Я невольно улыбнулся
И за тройкой поскакал.
А она набравшись прыти,
Ни с того и ни с сего,
Чтоб скорей из дебрей выйти,
Тарантас несет его.
Видно кони что-то чуют
Громко фыркая. Скорей
Папиросу закурю я,
Может станет веселей.
В небесах светлее стало.
С тройки пар столбом валит.
Сажен двести пробежала,
В грязь увязла и стоит.
Слез с коня, плечом толкаю,
А ямщик давай кричать.
Что же делать? — Я не знаю,
Видно будем ночевать.
Через полчаса под зонтом******
Слышен посвист носовой.
Далеко, у горизонта,
Месяц в путь собрался свой.
Самому дремалось сильно.
И озноб стал пробирать.
Я ведь тоже не двужильный,
Но нельзя всем сразу спать.
IV
Что-то конь мой встрепенулся...
Вдруг затопал... захрапел.
Я прошелся, оглянулся,
В камышах лишь ветер пел.
- Это что? — чуть слышным шепотом -
Марьи Алексеевны вопрос.
А мой конь уж с гулким топотом
Душу в ночь свою понес.
Вот беда: в застывшей позе
Лютый зверь вблизи стоит.
Тройка, будто под гипнозом,
Как осенний лист дрожит.
Зверь стоит не шелохнувшись.
Грозный взгляд в ночи блестит.
На коня не обернувшись,
Янтарем зрачок искрит.
На него в упор я тоже.
Тянет же взглянуть назад.
Покосившись, вздрогнул: боже,
Там второго тигра взгляд.
- Господи, помилуй грешных! -
Шепчет Марья под зонтом.
И детей моих безгрешных
Ты укрой своим крылом.
Взвел курок я у винтовки.
Чуть прикрыл повозки верх.
На виду сижу, не ловко:
Месяц светит, как на грех.
Тигров два — прокля'то племя.
С двух накинутся сторон.
Коль на тройку, будет время
В ствол загнать второй патрон.
V
Слышу... чу! Звук заунывный.
Песнь летит издалека.
Словно тиграм клич призывный.
Вот несет же дурака...
То ямщик коней обратных
Ночью гонит, что за блажь?
Стыдно мне, и не приятно,
В мыслях: «Господи, уважь».
Песня всё ясней... всё ближе...
Слышен говор, храп коней...
Вот храбрец, и с ним кто иже,
Что же — будет веселей!
С тигров глаз я не спускаю.
Левый — будто дальше стал.
Блеска глаз не замечаю,
Миг, и он совсем пропал.
...Страшный рев в ночи раздался.
Выстрел, крик, еще один.
Из тумана конь примчался,
Рядом встал, и, "тень" за ним.
"Тень" шмыгнув через дорогу,
С этим вмиг слилась конем.
Вверх коня взлетели ноги!
Злобный взгляд сверкнул огнем.
Грянул выстрел запоздалый.
Из ствола струится дым.
Детки в крик — большой и малый.
Мать сидит бела-белым.
Мой киргиз под тарантасом,
Малахай зажав лежит.
Уж не помер ли он часом? —
Нет, трясется и молчит.
VI
Времени прошло немного,
А казалось целый час.
Громкий оклик на дороге:
- Кто такой там? — И у вас?
Голос будто бы знакомый,
Лишь взволнованный слегка.
Месяц светит невесомый,
Звезд мерцанье, облака.
По дороге в шапке белой,
При погонах и в пальто,
Офицер шагает смело:
- Ты что ль Шолобов?
- А то!
- Да какими ж ты судьбами? -
Я на радостях кричу.
- Я то что! А вот что с вами? -
И похлопал по плечу.
- Батюшка! Отец родимый!
Выручай кормилец нас. -
Монолог неповторимый
Марьи, в этот грустный час.
- Да опасность миновала. -
Молвил Шолобов в ответ.
А она всё причитала,
И казалось ей, что нет.
В двух словах мы объяснились:
Тигров,— конных звук привлек.
Сняв осаду устремились
К новой жертве на "чаек".
Тигр с ревом взвился справа,
Над конем и седоком.
И пошла зубов расправа
Над несчастным ямщиком.
Шолобов не растерялся:
К ним с винтовкой подбежал.
Вмиг приклад к щеке прижался —
Зверю пулю в лоб вогнал.
Тигр, кровью ослепленный,
Не заметив смельчака
Рухнул, выстрелом сраженный
На беднягу ямщика.
VII
Запрягли мы снова тройку.
Протащились с полверсты:
- Вот то место. Кучер, стой-ка. -
Иль ослеп совсем уж ты?
От поводьев натяженья
Тройка встала и дрожит.
На дороге без движенья
Колоссальный тигр лежит.
Как ковром, огромным трупом
Придавил он ямщика.
Да, спасать его уж глупо.
У костлявой он в руках.
Месяц смотрит удивленно.
Пахнет в воздухе дождем.
Сыч кричит о чем-то сонно.
У костра восход мы ждем.
--------------------------------
*"Годы взятия Ташкента." - 1864-65 г.г.
**Строительство железной дороги
от Оренбурга до Ташкента (через Казалинск)
было начато только в 1899 году.
Закончено в 1906 году.
***Четырехколесная, крытая повозка.
****Офицерский чин в русской армии,
выше поручика и ниже капитана.
*****Имеется в виду Туркестанский край.
(до 1886 года - Туркестанское
генерал-губернаторство).
******Зонт, - кожаный опускной навес
перед сиденьем тарантаса.