"...грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют.
Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах; то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость;
так что сказать: Бог отвращается от злых, есть тоже, что сказать; солнце скрывается от лишенных зрения".
Преподобный Антоний Великий, раннехристианский подвижник, III-ий век н.э.
Горел последний русский дом.
Огонь глотал венцы ковчега.
Дым упирался змейкой в небо
и виден был со всех сторон.
В горящей горнице тела
лежали сонно, недвижимо.
Торчали ржавые пружины
И старые веретена.
В буфете пиво на разлив
уже не отпускали в руки,
и мухи ёрзали от скуки
в стеклянных кружевах пивных.
Кричала женщина:
— Беда,
начало века у порога!
Мне страшно, я не вижу Бога,
нас Бог оставил, господа...
* * *
Из века в век в начале века
враг сеет смуту. Русский мир,
как кость собаке, на потеху
бросает бесам, будто в тир
их зазывает человечий:
- Заходьте, бесовы стрелки!
Попотчуйте славян картечью!
Гляди, один полез за печку,
Стреляй, не дай ему уйти!..
Бесёнок выстрелил, промазал.
— Растяпа! — крикнул старый бес, —
Увидел человека — сразу
пали!
Не то нагрудный крест
он поцелует ненароком
иль повернёт к тебе лицом.
Тогда узнаешь, мутноокий,
что значит баловать свинцом!
Учи историю, рогатик!
В начале века русский жид
привычное меняет платье
на модный западный прикид.
Вот тут ужо тебе работа —
смертельный поединок масс!
А если спросят: «За кого ты?»
Ты отвечай: «За всех за вас!»
И в спину каждому порядку
вонзи свой маленький рожок
поглубже, чтобы стало сладко,
как будто получил должок!
Мы всякий раз в начале века
спешим в Россию на пиры, —
бес ухмыльнулся, — там, как в Мекке,
нам приготовлены дары!..
* * *
Двадцатый век — век революций.
Какой творился беспредел!
Мы успевали обернуться
едва
под грудой мёртвых тел.
Век девятнадцатый — победный!
Отечеством не дорожа,
на площади Сенатской, медной,
декабрь мятежный власть держал.
В век восемнадцатый, Петровский,
реформ Поборник-брадобрей
брил бороды и многим скорби
доставил от души, ей-ей!
А в век семнадцатый, боярский,
лёг под поляка московит,
покуда Минин и Пожарский
не поднялись. Так говорит
история российской «славы».
Смекай, крысёныш, — нынче год
опять начальный, и пора нам
с сумой отправиться в поход!
Поверь мне, русский жид за словом
в карман не лезет. Новый век
он встретит новою крамолой.
И кровь прольётся в русла рек!
P. S.
Так поучал наукам века
тысячелетний бесов босс.
Что ожидает человека
В век двадцать первый — вот вопрос!
Трудна российская дорога.
Бес шепчет: «Стой!» А ты иди.
Иди, чтоб вымолить у Бога
отцам прощенье
и с порога
смыть кровь Отечества,
народы Славянские соединив!