Гении и музы. Аксаков Иван Сергеевич
Когда мы размышляем над евангельскими словами о любви или пытаемся осмыслить любовь в более жи-тейском понимании (хотя и не сугубо плотском, как это было модно в последнее время), мы порою теряемся перед многомерною глубиною этого слова – любовь. Что она есть? И как она может проявлять себя в нашем обыденном земном бытии? Может быть, один из самых точных ответов дал в одном из своих стихотворений Иван Сергеевич Аксаков:
Свой строгий суд остановив,
Сдержав готовые укоры,
Гордыню духа усмирив,
Вперять внимательные взоры
В чужую душу полюби…
Верь: в каждой презренной и пошлой,
В ее неведомой глуби,
И в каждой молодости прошлой,
Отыщешь много струн живых,
Мгновений чистых и прекрасных,
Порывов доблестных и страстных
И тайну помыслов святых!
ТЮТЧЕВА АННА ФЁДОРОВНА – ЕДИНСТВЕННАЯ МУЗА АКСАКОВА
Старшая дочь Ф. И.Тютчева от первой жены Элеоноры Фёдоровны Петерсон (1800-1838) родилась в Герма-нии, получила образование в Мюнхенском королевском институте. В Россию приехала восемнадцатилетней девушкой. До 23 лет проживала в поместье Овстуг, Орловской губернии. Из-за стеснённого материального положения семьи, поэт ходатайствовал о назначении одной из своих дочерей фрейлиной двора.
В 1853 году Анна была назначена фрейлиной цесаревны Марии Александровны. Жена наследника престола предпочла некрасивую, серьёзную девушку. Умная, наблюдательная и независимо мыслящая девушка, по-европейски образованная и в то же время русская патриотка, Тютчева становится любимой фрейлиной цесаревны и воспитательницей её младших детей. Неожиданный поворот судьбы определил дальнейший путь Анны Фёдоровны — она стала общественным деятелем.
«Унаследовав от своего отца живой и тонкий ум при высоком строе мыслей и при большой чуткости ко всему хорошему, она соединяла с этим недостававшую ее отцу силу характера, германское прямодушие и серьезную добросовестность во всех нравственных вопросах - den sittlichen Ernst**. Это, вероятно, пришло к ней с материнской стороны. Но другого свойства она не унаследовала от матери, которая, по ее рассказам, была воплощенною кротостью, чего уж никогда нельзя было сказать про саму Анну Федоровну. При боль-шой сердечной доброте она менее всего была похожа на овечку. Я никогда в жизни не видал более раздра-жительного, резкого и вспыльчивого существа. Она не сердилась, а как-то вдруг вся загоралась и начинала "бросать огонь и пламя", по французскому выражению. Иногда это происходило по совершенным пустякам, но большею частью в основе здесь лежало нравственное негодование. Потому что Анна Федоровна была полна нравственной брезгливости, которую вообще нисколько не скрывала, а при всяком заметном поводе эта брезгливость выражалась в яростных вспышках…».
«…Дочь и жена славянофилов Анна Федоровна очень своеобразно относилась к славянофильству. Западные и южные славяне вызывали в ней глубокое презрение и отвращение. Правда, она их знала лишь по тем образчикам, которые она могла видеть в Славянском Комитете и в кабинете своего мужа, где их понятие о славянской взаимности принимало несколько узкую форму, всецело сосредоточиваясь на выпрашивании и получении денежных пособий. Не с таким отвращением и брезгливостью, но все-таки презрительно относилась она к русскому простонародью, которое обвиняла в неисправимом мошенничестве и лживости. Конечно, и тут отрицательная оценка вырастала на почве личного опыта - с русскою прислугою. Самой умной женщине легче понять даже отвлеченные философские идеи, нежели в предметах жизненного интереса отделить общее суждение от единичных конкретных впечатлений.
Когда случалось Анне Федоровне рассказывать в присутствии мужа о каком-нибудь подвиге доверенного домочадца, она обобщала рассказ следующим, например, образом: "Наш такой-то, как неиспорченное дитя того "святого" русского народа, которому поклоняется Иван Сергеевич,- конечно, должен был произвести такое-то мошенничество".- "Ну что ж, этак и я, как русский, должен быть мошенником?" - проворчит, быва-ло, Иван Сергеевич. "Нет, ты не должен, потому что ты испорчен европейским образованием, которое тебя научило, что народная святость не освобождает от личной честности". На это Иван Сергеевич ничего не возражал. Так же был он уступчив и при "генеральских атаках" своей жены против славянофильства, каким я бывал свидетелем.
Я мог передать, разумеется, хотя верно, но лишь в сухом скелете живые и остроумные выходки Анны Федо-ровны, которые меня и интересовали, и забавляли, хотя я и не разделял тогда ее точки зрения, потому что сам был отчасти жертвою того, что она называла в гневе "надувательством" и что в действительности было искренним увлечением умов, невольно поддавшихся стихийной силе национального самолюбия и самомне-ния…».
Владимир Сергеевич Соловьев. Из воспоминаний. «Аксаковы»
При дворе многие не терпели её за прямолинейность, с которой Анна отстаивала свои взгляды, за близость её к славянофилам, находили, что у неё «скверный характер».
Вышла замуж за И. С. Аксакова в 1866 году, на протяжении всей совместной жизни была его верным сорат-ником и помощником.
С 1853 по 1882 годы Анна Фёдоровна вела дневник, ещё в 1858 году Аксаков посоветовал ей писать воспо-минания. Обладая несомненным литературным талантом, давая меткие и острые характеристики, Тютчева создала интересный портрет российских верхов в момент смены двух эпох.
Литература
О. Г. Свердлов Тайны царского двора (из записок фрейлин). — М.: «Знание», 1997.
А.Ф.Тютчева При дворе двух императоров. — М.: «Захаров», 2008. — 592 с.