О книге Павла Маркина (Ёж)
Спрашиваю одного продвинутого:
- Вот «Книга в дорогу»… Как ты думаешь?
Не дослушав вопроса, «продвинутый» отвечает:
- Да сейчас у всех планшеты есть, буки, гаджеты…
А я вспомнила, как прошлым летом в Крым ездила. Денег было на дорогу только в один конец. Зато взяла рюкзак своих самых разных книг. Отдыхая на море, заработала своими книгами на автобус «Семфирополь – Москва». В автобусе, хотя пассажиров всего 5 человек было, оставшимися книгами заработала на поезд «Москва – Петрозаводск». То есть, получается, что, благодаря своим книгам, я десять дней могла купаться в море. И планшеты с буками и прочими гаджетами оказались тут не при чём.
И вот недавно из поездки в Москву вернулась. Разбирая рюкзак привезённых книг, добралась до серии «Книга в дорогу». У меня 4 книги из этой серии. И о каждой хочу рассказать.
Вот знакомлюсь с книгой «Всамделишная пятёрка». Автор - Павел Маркин (Ёж). Это я сначала подумала, что знакомлюсь. А на самом деле увлеклась. Как автору сказок русской грамматики, долгое время живущему в пространстве АРТ-педагогики, мне стал интересен рассказ взрослого писателя о своем детском словотворчеств. Это было даже не словотворчество, а именно вдумчивое толкование слова нестандартно мыслящим мальчиком. Если дед Емельян Ефимович учил пятилетнего Ежа: «Ак слышу – так и пишу…», то и в школе Ёж придерживался этого учения. Если «двенадцать» - это два-на-дцать», то «одиннадцать» должно звучать так: «раз-на-дцать». Если «тетрадь» женского рода, а он мальчик, значит у него должен быть «тетрадун». И вот ведь удивительно: доходчиво объяснять умеют только сами дети. И получить свою первую «пятёрку» Ежу помогла именно девочка, которую он называл Принцессой.
Это был первый рассказ. Второй рассказ «И дым…» приоткрыл мне ещё один аспект в процессе детского мышления. Обычно дети учат стихи, не задумываясь особо о смысле и не прибегая к словотворчеству по аналогии. Ёж был не таким. Ему нужно было во всё вникать по-своему. Весь рассказ построен на осмыслении мальчиком строк из А.С. Грибоедова: «И дым отечества нам сладок и приятен». Автор очень образно показывает рождение аналогии в пытливом уме мальчика (себя). Если «отечество» от слова «отец», то должны быть ещё такие слова, как «мачество», «дедучество» и «бабучество». Или вот «дым». Как это – «сладок и приятен»? Вот «дым Москвы» в метро… Здесь любопытна даже сама словотворческая стилистика:
«Вот съезжаем мы, а дедушка мне говорит: мол, если учесть, что метр соответствует 100 годам, то мы сейчас погружаемся в древность… И я думал, что на глубине пахнет веками и тысячелетиями……. И я внюхивался, но века не пахли, а вот свежевспаханная земля в селе у деда пахуча незабываемо.»
С потаённой иронией автор объясняет свою детско-лингвистическую пытливость: «… а я добавлял своё ж, искал лучшее…»
Так что это за запах «дыма отечества»? Что это за запах в сознании 4-ех летнего ребёнка? Где здесь найти «как лучше»? Скорей всего, «лучше» - это при возвращении домой.
« И вот подъезжаем, я хочу смотреть в окно, а меня всё отрывают от смотрения, одевают, но вот вышли… И в самом деле дым от тепловозов (маневренных) щекочет ноздри – мой дым, который несмотря на чихание, показался мне сладким и приятным, потому что это дым моей родины, дым мачества – отечества, дедучества-бабучества…»
«Подъехали – вышли, и вдыхаю воздух мачества-отечества – после спёртого вагона – сладость свежести.»
Вот и дошёл наконец-то ребёнок до полного понимания грибоедовской строки «И дым отечества нам сладок и приятен».
Отдельного осмысления требует концовка рассказа, когда Ёж чуть не утонул, а отец спас его. Ёж сидел в своём углу... Да, и вот сама мысль, как бы не позволяющая далеко отделять детский мир от взрослого:
«… в детстве долго грустить невозможно, а у меня была фанерина с двумя крепостями, где пластилиновые люди вели войны – там у меня была будущность – люди получали новые тела, - но я уже не о том.»
А мне бы хотелось «о том»! Но пусть каждый всё своё увидит сам!