Заранее прошу у вас прощенья,
Быть может и не время вспоминать.
Но вдруг я вспомнил те мгновенья,
Деревню нашу, дом,Отца и Мать.
Родители Мне часто говорили,
Сыночек, милый к Богу обратись.
И вместе за меня они молили,
Но Я любил совсем другую жизнь.
Вино, друзья и сотни развлечений,
Мне ослепили сердце и глаза.
И Я безумно в диком наслаждений,
Смотрел телевизор, но не на небеса.
Молитвы для меня пустыми были.
О Боге Я и слышать не хотел.
Летели дни, Я жил один, телевизор, книги.
И думал Я что в этом мой удел.
Мне не забыть это навеки,
Тот страшный день, Отец мой умирал.
Слёз маминых над ним пролились реки,
А Я стоял хмельной и хохотал.
Ну где же Бог твой, что же не спасает?
Он целитель, что же не встаёшь.
Без Бога так и люди умирают,
Так ты Отец и с Господом помрёшь.
Глаза открыл Он, прошептал сердечно,
Я жив еще, а ты сынок мертвец.
Но знай, что мертвым будешь ты не вечно,
Я верю, воскресит тебя Творец.
Отца похоронили, мать молилась.
Тайком молилась, о душе моей.
Не мало материнских слёз пролилось,
Об этом буду помнить до кончины дней.
Ну а тогда Я думал по другому,
Была мне жизнь скучнее, с каждым днём.
И вот однажды Я ушёл из дому,
Глубокой ночью, словно вор, тайком.
Тогда кричал Я, вот она свобода!
Теперь Я вольный, в мыслях и делах.
Не знал еще, кругом болота,
Ступил на кочку, и увяз в грехах.
И жизнь меня как щепку закружила,
В водовороте суеты и зла.
Сначала хорошо кружиться было,
Но вскоре закружилась голова.
И скоро все мне стало страшной мукой,
Мне каждый круг и каждый оборот.
Я волю напрягал, но только муки,
Испытывал попав в водоворот.
Метался Я, не находил ответа.
Но вот однажды летом, шёл дождь,
На улице Я друга детства встретил.
Спросил его с трудом скрывая дрожь.
Ну как там Мать, меня хоть вспоминает?
Наверное давно уж прокляла?
Хотел заехать, но ведь так бывает,
Никак не соберусь, дела, дела.
Когда ты скрылся, Мать от горя поседела.
Ведь тобой жила!
И каждый день с судьбою горькой споря
Шла на дорогу, и тебя ждала.
А как стоять была уже не в силах,
Когда она совсем в постель слегла,
Кровать к окну подвинуть попросила.
Смотрела на дорогу и ждала, ждала.
Вокзал и поезд и одно лишь слово,
В висках стучало молота сильней.
Хотел Я думать, но напрасно, снова,
Я слышал лишь одно, скорей, скорей.
Знакомая дорога, мамин домик.
Потушенные окна, сердца стук.
На кладбище, какой то свежий холмик,
Там имя Мамы, Я увидел вдруг.
И лишь луна и звезды это знают.
Как Я со стоном на могилу пал.
И этот холмик обнимал рыдая,
И по сыновьи землю целовал.
Но холм молчал, могильное терпенье.
Кругом ни звука, словно мир уснул.
И тут Я понял, кто мне даст прощенье.
С надеждой руки к небу протянул.
Сын