Предел всему, мир беспределен,
собравший в круг свои края.
И нету тех, кто был расстрелян,
и нету тех, кто в них стрелял.
Забыты те, кто пали ратно,
кого в тюрьме защелкали ключи,
но те потери безвозвратно,
а семя дали палачи.
Кого живые мы потомки
на грани мира и войны?
В душе религии обломки
глазам обломки от страны.
В стране, принявшей все застенки,
тиранов любящий народ,
одной ногой стоит у стенки,
другой шагает в комендантский взвод.
И нам комфортно в этой были
за следом память не пылит.
О, боже, что ж мы натворили,
что даже совесть не болит?