Небо хмурилось утром летнее.
Вышел женщине трудный срок:
операция ей обещана,
как захватит рассвет восток.
Чинно, медленно всё готовилось.
Неожиданно: "Ну, пойдём!"
Стол стоит, будто тут столовая,
только стульев вот нет при нём.
Боль привычна ей, и страдания
выпадали немало раз.
Но тревожит её незнание,
что же ждёт её в этот час.
Уложили... Она привязана,
ткань положена на лицо.
Чувства все у хирурга спрятаны:
он же знает, что будет, всё.
Без эмоций, спокойный, собранный,
он готов приступить к труду.
Рядом встали медсёстры добрые,
чтоб долой отвести беду.
Взгляды их утешают бережно
и без звука твердят: "Держись!"
С ними легче в успешность веришь ты,
терпеливо пластом лежишь.
Как накрыли платочком голову,
так от взгляда уплыло всё,
только слышимо всё и понято:
вот кромсают нутро твоё.
Два часа, весь облившись кровушкой,
врач старался всё сделать в лад.
Ей хотелось мотнуть головушкой,
но в движеньях был полный пат.
Понимала, что с нею делали.
Онемело насквозь нутро.
То с боязнью, то очень смело вдруг,
врач ей долго творил добро.
Операция сложной выдалась:
много править и кровь беречь.
Семь потов там с хирурга, видимо,
за то время должны бы стечь.
Всё закончилось. Тяжесть скинута
с тела, рук и забот души.
Вот каталка палатой принята...
Не тревожься, взахлёб лежи!
За часа полтора очухалась,
снова телом в себя пришла.
Пусть кровать эта будет пухом ей,
на поправку пойдут дела.
А пока в жилы жидкость капает,
опрокинут, висит сосуд.
Время движется тихой сапою,
а еду ей сюда несут.