Глянь, у нас во дворике, под окошком,
Словно шалью лебяжьей подвязаны,
Два деревца неокрепших
Ежатся в лунной ночи.
Отряхают снежные крошки
Друг у друга с ключиц.
Клонимые ветром в попытке луну обнять,
Тянут кверху сухие свои ладошки.
Раньше, ты помнишь, несколько лет назад
Мы были прочными, точно они.
Разве что в голову молния могла нас остановить.
Нынче бороться не хочется, зная, что прошлое – яд.
Зрачками расширенными смотришь рассредоточено,
Руки трясутся и силишься не закричать.
К людям относишься – бешеная синусоида.
Утром - Тереза, вечером – социопат.
Нейролептики, анальгетики, алкалоиды,
Стеклом и железом вырыта норка в ад.
Мысли о будущем перестают волновать,
Не строишь с близкими планов,
Лишний раз чтобы любимых не огорчать.
Ведь по закону жанра, в конце романа
Злодей погибает от собственного капкана.